Заочное решение суда по уголовному делу. Заочное разбирательство по уголовным делам. Смотреть что такое «Заочное разбирательство уголовных дел» в других словарях

Заочное обучение Я не живу в Израиле, но очень хочу заниматься Каббалой, помогите!Все мои книги и пособия есть в этом сайте, бесплатно, ведь распространение Каббалы – мое предназначение. Найдите способ перекачать себе эти материалы. Если Вы серьезны и осваиваете заочно

Заочное знакомство

Заочное знакомство Впервые я услышал об Уэйне Гретцки в конце 1977 года. Тогда в Москву на турнир приз «Известий» приехал лишь год назад повесивший коньки на гвоздь – после целой серии операций колена – Бобби Орр. Знаменитый защитник «Бостон Брюинз» еще оставался в ореоле

Вчера, 1 августа, Замоскворецкий суд Москвы заочно приговорил к восьми годам лишения свободы бывшего совладельца ЮКОСа Владимира Дубова. Его признали виновным в хищении средств, якобы выделенных из бюджета на строительство жилья для военнослужащих. По данным следствия, ущерб от его действий составил около 76 миллиардов неденоминированных рублей.
Ключевое слово во всей этой новости - «заочно».

Российское правосудие путинского разлива давно уже имеет привычку судить бывших юкосовцев заочно: так, в 2009 году Леонид Невзлин был заочно приговорен в России к пожизненному заключению. Сейчас в отношении Невзлина рассматривается еще одно дело. Не исключено, что заочные процессы над сотрудниками компании ЮКОС будут продолжаться. Думаю, до тех пор, пока Путин будет находиться у власти.
Конечно, хорошо, что и Невзлин, и Дубов, и еще десятки потенциальных осужденных находятся за пределами России: в противном случае их ожидала бы судьба Михаила Ходорковского и Платона Лебедева, а то и Василия Алексаняна. Разумеется, все те, кто находится за пределами горячо любимой родины, объявлены российской прокуратурой в международный розыск. Но зарубежные суды давно уже разобрались в политической подоплеке «дела ЮКОСа», поэтому выдавать российской Фемиде требуемых лиц не спешат. И правильно делают: во всех этих так называемых делах доказательной базы - ноль. То есть, во всех случаях российская сторона не может представить в суд другой страны достаточное количество доказательств для того, чтобы эта страна выдала подозреваемого России.
Другое дело суды заочные. Тут у всех развязаны руки. Судья может чудить, как угодно. Прокурор - не утруждать себя доказыванием. Даже адвокатам в таких процессах полегче, я думаю: они прекрасно понимают, что все их доводы будут проигнорированы. Что, собственно, и было уже не раз продемонстрировано на подобных процессах.
Нет, конечно же, формальные признаки судопроизводства соблюдаются. Например, судья Замоскворецкого суда вчера при постановлении приговора в отношении Дубова даже учла положительные характеристики с работы, а также наличие детей. И даже не нашла отягчающих вину обстоятельств (хотя это странно, поскольку, по версии стороны обвинения, Дубов злостно укрывается от правосудия за рубежом).
Смешной факт: после оглашения приговора судья вынесла постановление об объявлении в розыск Дубова, который уже находится в международном розыске. Еще смешной факт: прокуратура направляла запрос на экстрадицию Дубова почему-то в Литву, хотя прекрасно знает, что Дубов находится в Израиле.
То есть, все всё знают, но делают вид, что соблюдают законы и отправляют правосудие.
Я не буду вдаваться в фабулу обвинения: к реальным событиям давно прошедших лет она имеет мало отношения. Как заявил адвокат Дубова Леонид Сайкин, его подзащитный не признает свою вину, поскольку считает, что "никакого хищения вообще не было". Он просил суд вынести оправдательный приговор. В ходе слушаний адвокат указывал, что данное дело расследовалось в 1998 году, однако тогда расследование было прекращено. По словам Сайкина, расследование дела в отношении Дубова было возобновлено в 2003 году.
То есть, после ареста Ходорковского. И понятно, с какой целью: чтобы оказывать давление на Ходорковского.
Сейчас давить на Ходорковского бесполезно. Но однажды запущенная репрессивная машина в отношении бывших сотрудников ЮКОСа никак не может остановиться. Наверняка процесс над Дубовым не был последним.

Между тем хочется пару слов сказать о заочном правосудии. Известно, что выдающийся юрист современности, он же председатель Верховного суда России, Вячеслав Лебедев, еще в 2005 году посчитал целесообразным применять форму заочного рассмотрения уголовных дел. Как отметил Лебедев, до 2002 года заочное осуждение применялось только в отношении государственных преступников. «Сейчас законодательство дает такую возможность по всем другим преступлениям, но судьи не всегда решаются на такую форму процесса», — с сожалением отметил он.
Сегодня мало кто помнит, что введение заочной формы судопроизводства в нашей стране было инициировано …ФСБ. Еще в 2001 году (при Путине чекисты проснулись!) руководство ФСБ обратилось в Госдуму с инициативой восстановить в России практику заочного вынесения приговоров по уголовным делам. С неожиданной инициативой к депутатам Думы обратился первый заместитель директора департамента защиты конституционного строя и борьбы с терроризмом ФСБ РФ Геннадий Соловьев. Выступая на парламентских слушаниях по проблеме розыска лиц, без вести пропавших и насильственно удерживаемых в Чечне, он предложил законодателям рассмотреть вопрос о введении в уголовное законодательство возможности заочного осуждения преступников. Эта мера, а также общее ужесточение подхода к похитителям со стороны государства и отдельных граждан может, по замыслу ФСБ, положить конец эпидемии похищений, охвативших страну в последние 7-8 лет. Инициативу бурно поддержали многие депутаты.
Еще тогда в пояснительной записке к законопроекту отмечалось, что он направлен на установление "возможности заочного осуждения лиц, причастных к терроризму, в случае, когда такие лица находятся вне пределов территории России и (или) уклоняются от явки в суд. Приговор суда о совершении лицом террористического акта или иного тяжкого преступления позволит также повысить значимость запроса о его выдаче, в случае если это лицо находится вне пределов территории России".
Надо отметить, что еще тогда правозащитники возражали против этого. Они усмотрели в этом попытку чекистов восстановить особые совещания НКВД, которые в 30-х годах впервые в истории российского судебного законодательства начали выносить заочные приговоры, которые затем очно исполнялись специальными отрядами НКВД (как правило, это были либо смертные приговоры, либо приговоры к каторжным работам в лагерях). Практика массового вынесения подобных приговоров существовала до 1958 года, после чего была резко ограничена «исключительными случаями», при этом каждая из республик СССР могла самостоятельно определять их перечень.
Правозащитников, разумеется, слушать не стали. Наверняка потому что планировалось применять заочную форму осуждения не только к террористам и похитителям людей. Так оно и случилось.
Конечно, в российском гражданско-процессуальном законодательстве практика заочного рассмотрения дел существовала и ранее - с ноября 1995 года, когда в УПК была введена глава 16.1, разрешающая рассмотрение и вынесение вердиктов по гражданским делам в отсутствие ответчика.
Но перенести подобную практику вынесения приговоров на уголовное законодательство додумались только в ФСБ. Потому что там четко представляли, ЗАЧЕМ именно они инициируют изменения в УПК.
Фактически было предопределено, что: 1) итогом заочного производства всегда является обвинительный приговор (как повышение значимости запроса о выдаче лица); 2) заочное производство распространяется на все уголовные дела определенной категории, а не только в отношении лиц, причастных к терроризму; 3) примененный прием изложения ч. 5 ст. 247 УПК РФ порождает двусмысленность понимания ее содержания, что, безусловно, может приводить к неправильному ее толкованию на местах.
В сети я наткнулся на такой пассаж. «В связи с этим достаточно интересным является Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 22.12.2009 "О применении судами норм уголовно-процессуального законодательства, регулирующих подготовку уголовного дела к судебному разбирательству", где в п. 13 судам дается следующее разъяснение: "По смыслу ч. 5 ст. 247 УПК РФ суд вправе рассмотреть уголовное дело в отсутствие обвиняемого, находящегося за пределами России, который уклоняется от явки в суд и не был привлечен к уголовной ответственности на территории иностранного государства по данному уголовному делу, а также в случаях, когда обвиняемый, находящийся на территории России, уклоняется от явки в суд и его место нахождения неизвестно".
Если исходить из посыла Верховного Суда РФ, то в отношении любого находящегося на территории России, но уклоняющегося от явки обвиняемого, может быть рассмотрено дело в заочном порядке».
Некоторые эксперты замечали еще, что при такой трактовке заочное правосудие непременно станет «массовым явлением, не совместимым с демократическими основами правосудия».
Что, собственно, и произошло.
Вот мнение Павла Марасанова, автора статьи, посвященной проблеме заочного правосудия:
«Представим ситуацию, когда лицо, совершившее на территории РФ преступление, не связанное с проявлением терроризма, находится за границей и получило там определенный статус. В отношении его возбуждается уголовное дело, проводится расследование, собраны определенные доказательства, а в экстрадиции этого лица отказано, да еще у России отсутствуют с этим государством международные договоры либо соглашения. Европейская конвенция о выдаче (экстрадиции) 1957 г. не предусматривает порядка обязательного ознакомления лица, о котором имеется запрос о выдаче, с предъявленным обвинением и получения от него объяснений по поводу предъявленного обвинения, тем более что законодательство ряда государств допускает рассмотрение материалов об экстрадиции в отсутствие главных лиц. Тогда получается, что суд, удовлетворяя ходатайство о рассмотрении дела в порядке заочного производства, вынужден выносить заведомо неправосудный приговор, поскольку в отношении обвиняемого предварительное следствие проведено заочно и налицо нарушение его прав на защиту».
Как видим, ситуация, описанная автором статьи, почти прямо отражает положение дел, в котором оказался Владимир Дубов. И не только он.
Остается обратить внимание еще на то, что инициаторы законопроекта в пояснительной записке в обоснование своей позиции указывали, что "приговор суда о совершении лицом террористического акта или иного тяжкого преступления позволит повысить значимость запроса о его выдаче, в случае если это лицо находится вне пределов территории РФ".
Как человек, который в последние годы часто занимался изучением запросов российской стороны на экстрадицию разных лиц и писал статьи о нескольких подобных делах, могу сказать: значимость запросов даже при наличии приговоров ничуть не повысилась. России все чаще и чаще отказывают в экстрадиции. И дело тут не в предвзятости, а в плохом качестве документов, представленных российской стороной, и явном заказушном политизированном характере подобных дел.
Дела бывших сотрудников компании ЮКОС, как мне представляется, как раз и числа таковых. Поэтому если в путинской России путинские судьи могут сколько угодно выносить заочные приговоры, то в цивилизованных правовых государствах цена им будет грош в базарный день.

Т. В. Трубникова

РАССМОТРЕНИЕ ДЕЛА В ОТСУТСТВИЕ ПОДСУДИМОГО (ЗАОЧНОЕ ПРОИЗВОДСТВО) В СИСТЕМЕ УПРОЩЕННЫХ СУДЕБНЫХ УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНЫХ

ПРОИЗВОДСТВ РФ

Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ (проект № 07-03-00132а).

Исследуется правовая регламентация и практика применения судами заочного производства в уголовном процессе РФ. Заочное производство сравнивается с иными упрощенными судебными производствами. Формулируются предложения по изменению законодательства и практики его применения, необходимые для формирования непротиворечивой системы упрощенных судебных производств в уголовном процессе, не препятствующей реализации права граждан на судебную защиту.

Институт рассмотрения уголовных дел в отсутствие подсудимого не оформлен в УПК РФ в качестве отдельного производства. Более того, особенности решения судом вопроса о возможности рассмотрения дела в отсутствие подсудимого, а также особенности заочного рассмотрения уголовного дела, обжалования приговора или определения суда, вынесенного заочно, пересмотра уголовного дела в обычном порядке также не выделены в УПК РФ в отдельном блоке, а разбросаны по ряду норм кодекса: ч. 2 (в частности, п. 41) ст. 229, ч. 5 ст. 247, ч. 4 ст. 253 УПК РФ. Более того, можно придти к выводу, что эти нормы регламентируют не один, а целых два порядка заочного производства (один реализуется в случаях, предусмотренных ч. 4 ст. 247 УПК РФ, а основанием для применения второго является наличие обстоятельств, предусмотренных ч. 5 той же статьи). Такое регулирование отрывочно и противоречиво (что будет показано далее).

Многие ученые, по-видимому, не квалифицируют рассмотрение дела в отсутствие подсудимого как самостоятельное уголовно-процессуальное производство . В своей работе о дифференциации судебных производств, выполненной в условиях действия УПК РСФСР, автор настоящей статьи также не выделял заочное производство в качестве самостоятельного, хотя и отстаивал тезис о необходимости появления его в уголовном процессе РФ, условием для чего считал, в частности, более подробное его законодательное регулирование . Основанием для отказа от выделения в качестве самостоятельного производства заочного рассмотрения уголовных дел служила и узость оснований для его применения и практика, не приемлющая отсутствие подсудимого при рассмотрении уголовных дел.

Однако к настоящему моменту изменилось и уголовно-процессуальное законодательство (в частности, с вступлением в силу ФЗ РФ от 27.07.2006 г. № 153-ФЗ), и практика его применения. Изучение практики рассмотрения и разрешения уголовных дел в отсутствие подсудимого (обвиняемого) свидетельствует, что количество таких дел за последние годы существенно выросло. Так, за 10 месяцев 2007 г. судами Томской области в отсутствие подсудимого (обвиняемого) были приняты решения по 185 уголовным делам.

В таких обстоятельствах необходимо вновь обратиться к вопросу о возможности рассмотрения заочного производства в качестве самостоятельного уголовнопроцессуального производства (решив одновременно вопрос о том, существует ли в настоящее время одно заочное производство или же их два).

1) наличие у данного производства определенной материально-правовой базы, объективно требующей отличий в законодательном регулировании;

2) комплексность производства, т. е. наличие определенных особенностей в деятельности правоохранительных органов на всех (или хотя бы на нескольких) стадиях уголовного процесса;

3) наличие существенных различий по сравнению с обычным порядком производства, которые в конечном итоге приводили бы к изменению форм деятельности по этим делам .

Нами было изучено 185 уголовных дел, решение по которым было принято в отсутствие подсудимого (обвиняемого) судами Томской области за 10 месяцев 2007 г. (сплошное изучение), а также 332 уголовных дела, по которым судебное решение было принято в особом порядке, рассмотренных судами Томской, Новосибирской области и Алтайского края в 2007 г., и 513 уголовных дел частного обвинения, рассмотренных мировыми судьями Томской, Омской областей и Алтайского края в 2005-2007 гг. Данное исследование практики показало, что имеется настоятельная насущная необходимость в существовании порядка, урегулированного нормами УПК РФ, в соответствии с которым уголовные дела могли бы рассматриваться в отсутствие подсудимого в случае, если он не желает принимать участие в судебном разбирательстве либо злоупотребляет своим правом на личное участие в судебном разбирательстве, неоднократно не являясь в судебное заседание без уважительных причин. В самом деле, по изученным делам, рассмотренным в заочном порядке, в 20% случаев к моменту поступления дела в суд уже имелись поданные заранее заявления от подсудимого и потерпевшего о прекращении уголовного дела и о рассмотрении дела в их отсутствие. По остальным делам, рассмотренным заочно, назначалось 2 судебных заседания - в 11% случаев, 3 судебных заседания - в 12,5% случаев, 4 судебных заседания - в 23,5% случаев, 57 судебных заседаний - в 36,5% случаев, 9-17 судебных заседаний - в 16,5% случаев.

В семи случаях из числа изученных судебное разбирательство откладывалось до тех пор, пока не истек срок давности привлечения к уголовной ответственности. При этом около 50% отложений судебных заседаний были связаны с неявкой подсудимого в суд. Так, например, по одному из изученных уголовных дел (по обвинению в совершении преступления, преду-

смотренного ч. 1 ст. 157 УК РФ) было назначено 15 судебных заседаний, ни в одно из которых подсудимый не явился. Судьей 6 раз выносилось постановление о принудительном приводе подсудимого, ни одно из которых не было исполнено, подсудимый 5 раз объявлялся в розыск, при этом после его очередного обнаружения он вновь не являлся в суд. По отношению к нему была избрана мера пресечения в виде подписки о невыезде, что никоим образом не повлияло на его поведение. В итоге по прошествии двух с половиной лет с момента возбуждения уголовного дела оно было прекращено за истечением срока давности уголовного преследования (в отсутствие подсудимого, поскольку от него через сотрудников милиции после очередного его розыска поступило заявление о прекращении уголовного дела по данному основанию в его отсутствие). Таким образом, право потерпевших на доступ к правосудию и на рассмотрение дела судом в разумный срок было нарушено в связи со злоупотреблением подсудимым своими правами.

Еще в большей степени наличие злоупотреблений со стороны подсудимых своим правом на личное участие в разбирательстве уголовного дела становится очевидным при изучении дел частного обвинения, возбужденных путем подачи заявления потерпевшим. По таким делам практически никогда не избираются меры пресечения, и потерпевший (частный обвинитель) часто не может добиться реализации своего права на доступ к правосудию именно потому, что подсудимый уклоняется от явки в суд. Так, например, по одному из изученных уголовных дел было назначено 17 судебных заседаний, 10 из которых не состоялось в связи с неявкой подсудимого. В результате данное уголовное дело также было прекращено в связи с истечением срока давности уголовного преследования . В других случаях после продолжительной череды неявок подсудимого в судебное заседание, на которые суд не реагировал или почти не реагировал, случалось, что частный обвинитель не являлся в очередное судебное заседание. И если причина его неявки была не известна суду, он тут же прекращал уголовное дело в связи с отказом частного обвинителя от обвинения. В третьих случаях неявки подсудимого продолжались до тех пор, пока частный обвинитель не «сдавался» и не подавал заявление об отказе от обвинения или о прекращении уголовного дела за примирением сторон.

При этом следует отметить, что меры, предпринимаемые судами для обеспечения явки подсудимого, оказываются не слишком результативными. Так, по изученным делам, рассмотренным заочно, постановление о приводе подсудимого выносилось 57 раз. Из них исполнено было только 22 привода, т.е. 38,6%. Другие меры процессуального принуждения, предназначенные для обеспечения явки подсудимого в суд, практически не используются. По изученным делам, рассмотренным заочно, мера пресечения (в виде подписки о невыезде) была избрана судом в 2 случаях. Мера пресечения в виде заключения под стражу по изученным делам судами не избиралась, по-видимому, в связи с небольшой тяжестью предъявленного обвинения.

Таким образом, по ряду уголовных дел, прежде всего по преступлениям небольшой и средней тяжести,

имеется: 1) достаточно большое число случаев, в которых подсудимый по собственному желанию отказывается от своего права на участие в судебном заседании;

2) значительное количество ситуаций, когда подсудимый, хотя и не заявляет отказа от реализации такого права, уклоняется от явки в суд, злоупотребляя таким образом своими правами и препятствуя тем самым реализации права потерпевших на доступ к правосудию и на справедливое судебное разбирательство в разумный срок, а также реализации назначения уголовного процесса в целом. Уголовный процесс должен содержать нормы, препятствующие злоупотреблению со стороны участников своими процессуальными правами, нормы, позволяющие создать равновесие, оптимальное сочетание между правами подсудимого (обвиняемого) и потерпевшего на судебную защиту.

В связи с изложенным, как представляется, следует сделать вывод о существовании определенного круга уголовных дел, объективно требующих возможности (при соблюдении установленных законодателем условий) их рассмотрения в отсутствие подсудимого в случаях, когда подсудимый прямо отказывается от своего права на участие в судебном разбирательстве или уклоняется от такого участия без уважительных причин будучи надлежащим образом уведомленным о времени и месте судебного заседания. При этом возможность осуществления судебного разбирательства в заочном порядке в случае уклонения подсудимого от явки в суд должна существовать, по мнению автора, не только по делам о тяжких и особо тяжких преступлениях, но и, прежде всего, по делам о преступлениях небольшой и средней тяжести (поскольку прежде всего по ним злоупотребление подсудимого своим правом на участие в судебном разбирательстве способно привести к тому, что право потерпевшего на доступ к правосудию вообще окажется нереализуемым). Соответственно, нет необходимости в существовании двух порядков заочного производства, коренным образом отличающихся по основаниям, делающим возможным переход к ним. Безусловно, что возможность применения заочного производства по делам о тяжких и особо тяжких преступлениях должна быть много уже, чем по делам о преступлениях небольшой и средней тяжести, но ни в коем случае не наоборот. Поэтому, допуская возможность проведения судебного разбирательства в отсутствие подсудимого по мотиву его уклонения от явки в суд, законодатель должен предусмотреть такую возможность для всех категорий дел, ограничив ее наиболее жестко для дел о тяжких и особо тяжких преступлениях.

Если же вести речь о том, является ли заочное производство комплексным (т.е. распространяются ли его особенности как минимум на несколько стадий уголовного процесса), а также о том, приводят ли такие его особенности к изменению форм деятельности по этим делам, существенно отличающихся от деятельности, осуществляемой в обычном порядке, то здесь необходимо рассмотреть как действующее правовое регулирование заочного производства, так и существенные черты того правового регулирования данного вида производства, которое представляется нам оптимальным.

Говоря в этом смысле о действующем законодательстве, нельзя не заметить, что судебному разбира-

тельству, проводимому в отсутствие подсудимого по основаниям, предусмотренным ч. 4 ст. 247 УПК РФ, посвящена фактически только данная часть статьи. В то же время, как это следует из ч. 3 ст. 234 УПК РФ, по ходатайству обвиняемого может быть проведено в его отсутствие и предварительное слушание. Кроме того, проведение судебного разбирательства в отсутствие подсудимого подразумевает, что стадия исполнения приговора (в особенности этап обращения приговора к исполнению) также будет иметь ряд особенностей. Отсутствие законодательного регулирования порядка обращения к исполнению приговора к реальному лишению свободы, постановленного в порядке заочного производства, делает в настоящее время практически невозможным вынесение соответствующих приговоров. В результате по изученным делам, рассмотренным в заочном порядке, из 76 вынесенных приговоров лишь в одном из них была определена мера наказания в виде реального лишения свободы - в случае, когда подсудимый (осужденный) по данному делу уже находился под стражей в связи с производством по другому уголовному делу.

Следует также отметить, что отсутствие подсудимого при оглашении приговора, на наш взгляд, с неизбежностью должно привести к установлению особых правил деятельности суда, направленных на вручение осужденному (оправданному) копии такого приговора, а также к установлению иного порядка обжалования таких приговоров. В частности, необходим более продолжительный срок обжалования для лиц, в отсутствие которых был вынесен такой приговор, а в идеале - и введение института отзыва заочного приговора в ситуации, когда осужденный (оправданный) представит впоследствии доказательства того, что он не мог принять участие в судебном разбирательстве по уважительной причине.

Применительно же к случаям, когда заочное рассмотрение уголовного дела допускается по основаниям, предусмотренным ч. 5 ст. 247 УПК РФ, существенные особенности деятельности по таким делам уже и сейчас распространяются на несколько стадий судопроизводства: стадию подготовки к судебному заседанию, стадию судебного разбирательства, стадию надзорного производства.

То, что такие особенности являются существенными, приводят к изменению форм деятельности участников уголовного судопроизводства по таким делам, очевидно уже из вышесказанного. Однако далее в данной статье будет показано, что результаты изучения уголовных дел свидетельствуют о наличии в практике применения заочного производства еще более существенных отличий от обычного порядка производства по уголовному делу.

Таким образом, заочное производство - самостоятельное уголовно-процессуальное производство, имеющее на сегодняшний день две формы применения (предусмотренные соответственно ч. 4 и 5 ст. 247 УПК РФ), отделение которых друг от друга, на наш взгляд, произведено непродуманно и требует корректировки.

Этот вывод ставит перед нами, однако, следующие вопросы: к какому виду производств следует отнести рассмотрение уголовных дел в отсутствие подсудимо-

го? Является ли это производство обычным, упрощенным или же это производство с более сложными процессуальными формами? Как оно соотносится с другими видами производств: не противоречат ли они друг другу, не приводит ли их законодательное регулирование к пробелам или необоснованным пересечениям различных производств?

При рассмотрении этих вопросов мы в первую очередь сравним заочное производство с производством по принятию судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением. В данной статье не будет анализироваться соотношение между заочным порядком рассмотрения уголовных дел и производством по делам частного обвинения, поскольку, на наш взгляд, они вполне могут сочетаться в рамках единого производства (заочный порядок судебного разбирательства допустим по делу частного обвинения).

На первый взгляд, особый порядок принятия судебного решения, урегулированный ст. 314-317 УПК РФ, и порядок рассмотрения дела в отсутствие подсудимого (заочное судебное разбирательство), возможность применения которого предусмотрена ст. 247 УПК РФ, совершенно различны.

Так, в частности, особый порядок принятия судебного решения ориентирован на случаи, когда обвиняемый (подсудимый) полностью признает свою вину в инкриминируемом ему деянии и добровольно отказывается от своего права на устное, непосредственное, состязательное судебное разбирательство. Заочное рассмотрение дела, в соответствии с действующим уголовно процессуальным законом, возможно и в том случае, когда подсудимый не признал себя виновным в предъявленном ему обвинении, оно допускается в одних случаях по ходатайству подсудимого (ч. 4 ст. 247 УПК РФ), а в других - возможно и без его желания (ч. 5 той же статьи). Уголовно-процессуальное законодательство не допускает никаких изъятий, исключений из общего порядка рассмотрения уголовных дел для случаев, когда дело рассматривается в отсутствие подсудимого. Таким образом, из норм уголовно-процессуального закона следует, что подсудимый в случае применения заочного порядка добровольно отказывается или лишается лишь одного элемента права на справедливое судебное разбирательство - права принять в нем личное участие. Более того, для заочного рассмотрения дела законом предусмотрено обязательное участие защитника как дополнительная гарантия, направленная на обеспечение справедливого порядка судебного разбирательства, на компенсацию отсутствия подсудимого.

Отличны два этих производства и по своим последствиям для подсудимого. Если для случаев применения особого порядка принятия судебного решения законодателем установлены своеобразные «меры поощрения» подсудимого, заявившего ходатайство о применении соответствующего порядка (снижение максимального размера наказания, невозможность взыскания с подсудимого процессуальных издержек), что сопровождается, однако, ограничением свободы обжалования приговора, то согласие на заочное рассмотрение дела не дает подсудимому никаких «бонусов», а в случае применения заочного порядка по основаниям, предусмотрен-

ным ч. 5 ст. 247 УПК РФ, установлено дополнительное основание для отмены вынесенного заочного приговора - явка осужденного в суд (ч. 7 ст. 247 УПК РФ).

Соответственно, отличается и оценка в литературе сущности соответствующих порядков, их места в системе уголовно-процессуальных производств. Если большинство авторов (при всех существующих разногласиях относительно существа особого порядка принятия судебного решения, независимо от того, поддерживают ли они или, напротив, отвергают точку зрения, согласно которой данный порядок представляет собой разновидность сделки о признании вины) полагают, что особый порядок принятия судебного решения является упрощенным, по сравнению с обычной процедурой рассмотрения уголовных дел , то позиция в отношении заочного производства является куда менее определенной. Так, ряд авторов относят заочный порядок рассмотрения уголовного дела к числу упрощенных производств , другие, напротив, считают его производством с более сложной процессуальной формой, по сравнению с обычным порядком , а третьи (например, Н.В. Иль-ютченко) приходят к выводу, что данное производство имеет «квазиупрощенный характер», подразумевая под этим, что некоторая его «упрощенность», заключающаяся в отсутствии подсудимого, с избытком компенсируется дополнительными процессуальными гарантиями, направленными на обеспечение справедливости судебного разбирательства, к числу которых относятся уже упомянутые выше гарантии (отсутствие отличий в процедуре судебного разбирательства, обязательное участие защитника, особый порядок пересмотра судебного решения, принятого в результате заочного судебного разбирательства, предусмотренный законодателем для случаев, предусмотренных ч. 5 ст. 247 УПК РФ).

Таким образом, судя по нормативно-правовому регулированию, особый порядок принятия судебного решения и заочное судебное разбирательство (в частности, осуществляемое в случаях, предусмотренных ч. 4 ст. 247 УПК РФ) представляют собой два совершенно различных процессуальных порядка судебного разбирательства: ориентированные на различные основания их применения (т.е. имеющие совершенно различную «социальную базу», под которой мы понимаем круг лиц, привлеченных в качестве обвиняемых и выразивших желание о применении по отношению к ним таких порядков производства), существенным образом отличающиеся по процедуре, по своим последствиям. Однако проведенное изучение практики применения двух вышеуказанных порядков показало, что многие из вышеуказанных различий имеют, по существу, «мнимый» характер. На практике нередко база применения этих двух видов производств совпадает, а различия в процессуальном порядке, предусмотренном для них законодателем, нивелируются. В результате становятся необъяснимыми различия в последствиях применения этих видов производств для подсудимого. Поясним данный тезис.

1. Совпадение «социальной базы» двух видов производств.

Здесь имеются в виду две группы ситуаций:

а) В ряде случаев подсудимый желал применения особого порядка принятия судебного решения, но в

силу каких-либо причин вместо него был применен заочный порядок судебного разбирательства. Так, по изученным делам, рассмотренным заочно, в двух случаях (2,6% от числа изученных дел, по которым был вынесен приговор) подсудимый заявил ходатайство о применении особого порядка принятия судебного решения не вовремя - в ходе судебного заседания, т. е. вне рамок моментов, когда законодатель разрешает заявление такого рода ходатайств. Соответственно, в удовлетворении таких ходатайств было отказано, рассмотрение дела продолжалось сначала в обычном порядке, а впоследствии - в отсутствие подсудимого (по его ходатайству). В одном случае аналогичное ходатайство подсудимого, заявленное в ходе судебного заседания, было удовлетворено и решение по делу было принято в особом порядке.

В 11 делах из числа изученных (14,5% от числа изученных дел, рассмотренных заочно с вынесением приговора) в момент ознакомления с материалами дела обвиняемый заявил ходатайство о применении особого порядка принятия судебного решения. В 9 случаях при этом (82% от общего числа таких случаев) судьей было назначено судебное заседание с применением особого порядка, однако в силу объективных обстоятельств, к которым чаще всего относилась невозможность явки подсудимого в суд в силу объективных причин (тяжкое и продолжительное заболевание, отсутствие денег на проезд), суд перешел от особого порядка принятия судебного решения к обычному порядку, а затем принял решение о рассмотрении уголовного дела в отсутствие подсудимого. В двух оставшихся делах суд по неизвестной причине назначил судебное разбирательство в общем порядке, несмотря на наличие ходатайства обвиняемого о применении особого порядка принятия судебного решения. Тем не менее исход дела был аналогичным: в связи с невозможностью или нежеланием подсудимого участвовать в судебном заседании и по его ходатайству, эти дела были рассмотрены в заочном порядке.

б) Вторая ситуация, демонстрирующая практическое совпадение социальной базы заочного производства с социальной базой применения особого порядка принятия судебного решения, состоит в следующем. По делам, рассмотренным заочно, в 95% случаев подсудимый полностью признал свою вину. При этом на этапе предварительного расследования подозреваемый (обвиняемый) полностью признавал свою вину лишь по 69% таких дел.

Таким образом, в 95% от числа изученных дел, рассмотренных заочно, подсудимый фактически имел интерес к применению особого порядка принятия судебного решения (поскольку согласился с предъявленным ему обвинением).

2. В результате изучения практики применения заочного порядка рассмотрения уголовных дел стало очевидным, что он во многом совпадает с той процедурой, которая применяется для вынесения судебного решения в особом порядке. Речь идет, прежде всего, о том, что по таким делам в ходе судебного разбирательства практически не производится допрос свидетелей. Из общего числа изученных дел, рассмотренных в отсутствие обвиняемого, 109 уголовных дел было пре-

кращено. Во всех этих случаях свидетели не допрашивались, а материалы уголовного дела не исследовались (за исключением установления наличия оснований для прекращения уголовного дела). В случаях же, когда по делу был заочно вынесен обвинительный приговор (100% из 76 дел, по которым заочное разбирательство вообще закончилось вынесением приговора), по 68% дел в судебное заседание не явился и не был допрошен ни один из свидетелей и потерпевших, указанных в перечне, приложенном к обвинительному заключению. В целом по делам, закончившимся вынесением приговора, из 329 лиц, указанных в приложении к обвинительному заключению в качестве свидетелей или потерпевших, было допрошено в судебных заседаниях лишь 37 человек (10 из них - потерпевшие). Лишь в двух случаях по изученным делам защитник подсудимого возражал против оглашения показаний свидетелей, не явившихся в суд по неизвестной причине; в одном подсудимый (в судебном заседании, в котором он принял участие) возражал против оглашения показаний потерпевшего. В результате были оглашены показания 220 свидетелей и 62 потерпевших, из числа которых в общей сложности 232 человека не явились по неизвестной причине.

Представляется необходимым также отметить, что во многих случаях в уголовных делах вообще отсутствуют доказательства того, что свидетели действительно вызывались в судебное заседание.

Более того, в некоторых случаях в судебное заседание вообще не являлся ни один человек (ни свидетели, ни подсудимый, ни потерпевший, ни защитник, ни государственный обвинитель). Таких случаев по изученным делам - 10. В 6 из них в материалах уголовного дела нет никаких доказательств того, что кто-то вообще вызывался в судебное заседание. Как правило, такая ситуация имеет место в первом назначенном по делу судебном заседании.

По 77% от числа изученных дел, оконченных вынесением приговора, в судебном заседании были оглашены показания подсудимого, данные им в ходе предварительного расследования.

Дополнительные доказательства в судебное разбирательство, проводимое в заочном порядке, также, как правило, не представляются. По изученным делам в судебное заседание, проводимое в отсутствие подсудимого, какие либо дополнительные материалы, доказательства представлялись лишь в 8% случаев (из них в половине случаев - прокурором). Для сравнения: по делам, по которым судебное решение было принято в особом порядке, дополнительные доказательства, материалы были представлены в суд в 13% случаев (из них чуть меньше половины - по инициативе прокурора). Свидетели по характеристике личности были допрошены по 4% таких дел.

По делам, рассмотренным в заочном порядке, стороной защиты ни разу не заявлялись какие-либо замечания, возражения по поводу оглашенных письменных материалов.

Таким образом, заочное судебное разбирательство, которое, согласно закону, должно иметь состязательный характер, проводиться в условиях устности, непосредственного исследования доказательств, на практике фактически превращается в письменное производст-

во, в котором лишь оглашаются (но не исследуются в условиях состязательности) материалы, подготовленные в ходе предварительного расследования.

Более того, имеются некоторые основания полагать, что в ряде случаев заочный порядок производства используется судьями не по причине невозможности участия подсудимого в судебном заседании, а именно с целью упрощения судебной процедуры. Так, по 19% из изученных дел протокол судебного заседания, произведенного в отсутствие как подсудимого, так и потерпевшего, датирован тем же числом, что и заявление подсудимого (или заявления и подсудимого, и потерпевшего) с просьбой о рассмотрении дела в его (их) отсутствие. То есть судебное разбирательство производилось заочно, несмотря на то что участники (подсудимый, потерпевший) явились для участия в рассмотрении дела в назначенный судом день.

3. Приговоры, постановленные как в результате применения особого порядка принятия судебного решения, так и по результатам заочного рассмотрения дела крайне редко подвергаются обжалованию. Так, по изученным делам, рассмотренным в особом порядке, кассационные жалобы, представления имеются по 8,3% изученных дел. В то же время по изученным делам, рассмотренным в заочном порядке, не обжалован ни один приговор или постановление суда.

Как представляется, это может быть связано с несвоевременным ознакомлением осужденных, в отсутствие которых был вынесен приговор, с его текстом. Сведения о вручении копии приговора осужденному (непосредственно или через его адвоката, иное лицо) по изученным делам имеются лишь по 27 делам, что составляет 35,5% дел от числа дел, по которым был вынесен заочный приговор. В этих условиях осужденный фактически лишается возможности обжаловать приговор, поскольку узнает о его содержании за пределами срока, отведенного на его обжалование, только после вступления приговора в законную силу и обращения его к исполнению. Так создается препятствие для свободной реализации им своего права на обжалование.

Таким образом, практика рассмотрения уголовных дел судами позволяет сделать вывод, что и особый порядок принятия судебного решения, и заочное производство фактически представляют собой два способа упрощения судопроизводства, применяемые в немного отличающихся ситуациях.

При этом с практической точки зрения как для суда, так и для участников процесса имеет существенное значение, какой именно из этих двух способов будет использован:

А) С точки зрения карательной практики действуют сразу два противоречащих начала, каждое из которых предоставляется нам не вполне справедливым по отношению к лицам, добросовестно пользующимся своими правами.

С одной стороны, хотя заочный порядок судебного разбирательства и является, по существу, упрощенным, хотя подсудимый, ходатайствуя о его применении, снижает тем самым затраты времени и финансов, расходуемые на судопроизводство, законодатель не предусматривает никакого поощрения за такое поведение, что ставит добросовестного подсудимого по таким де-

лам в неравное положение по сравнению с подсудимыми, в отношении которых применяется особый порядок принятия судебного решения.

С другой стороны, как уже было указано выше, на практике суды не назначают по делам, рассматриваемым в отсутствие подсудимого, реальное лишение свободы в качестве меры наказания, что, по-видимому, связано с неопределенностью порядка обращения к исполнению такого приговора. В то же время по делам аналогичной тяжести, по которым решение принимается в особом порядке, случаи применения реального лишения свободы имеют место. Соответственно, недобросовестный обвиняемый, злоупотребляющий своим правом на участие в судебном разбирательстве, может оказаться в выигрыше по сравнению с обвиняемым, совершающим положительные посткриминальные поступки.

Б) Длительность рассмотрения уголовного дела в особом порядке и заочного судебного разбирательства отличается очень сильно. Судебное решение в особом порядке принимается, как правило (79% случаев), в первом (и единственном) судебном заседании, занимающем (судя по протоколам судебных заседаний) от 40 мин до 1,5 часов (в это время включаются и затраты времени на написание и оглашение приговора по делу). Лишь в 13% случаев понадобилось 2 судебных заседания, в 7% случаев - 3 судебных заседания и в 0,6% дел потребовалось назначить 6 и более судебных заседаний.

В отличие от этого, заочное рассмотрение дела, как мы уже показали выше, требует куда более значительных затрат времени. Следует при этом отметить, что неявка подсудимого - наиболее часто встречающаяся, но далеко не единственная причина отложений судебных заседаний. Помимо этого, судебные заседания откладывались в связи с неявкой потерпевшего, в связи с неявкой защитника, в связи с неявкой государственного обвинителя, в связи с неявкой всех или части свидетелей, для истребования новых доказательств или вызова дополнительных свидетелей. Представляется крайне негативным при этом то обстоятельство, что по изученным делам 17% всех отложений было связано с организационными причинами, в числе которых: несвоевременное получение подсудимым копии постановления о назначении судебного заседания, нахождение судьи в отпуске либо его занятость в другом процессе (в том числе в рассмотрении гражданского дела). Распространенность такого рода причин очень сильно меняется в различных судах и у разных судей. Так, одному из мировых судей Томской области для заочного рассмотрения 21 уголовного дела понадобилось 131 судебное заседание. При этом из 110 отложений и перерывов - 38 (34,5%) имели единственной причиной организационные проблемы судьи (в том числе 18 судебных заседаний не состоялись из-за занятости судьи в другом (гражданском) деле, еще 10 сорвалось по причине занятости судьи в другом уголовном деле, в 5 случаях судья находился на учебе, в 3 - отдыхал).

По одному из изученных уголовных дел (по ч. 2 ст. 116 УК РФ) было назначено 14 судебных заседаний. 7 из них не состоялись по причине неявки подсудимого. При этом по отношению к нему трижды был назначен принудительный привод (исполнен 1 раз), вынесено постановление о розыске. В то же время 4(!) судебных засе-

дания не состоялось по организационным причинам (2 раза - занятость судьи в другом гражданском деле, 2 раза - занятость судьи в другом уголовном деле), причем, как следует из материалов дела, как минимум в одном из таких случаев все участники процесса явились в суд для участия в судебном заседании. В результате уголовное дело было прекращено через два года за истечением срока давности привлечения к уголовной ответственности.

Таким образом, судебное разбирательство, проводимое в заочном порядке, хотя и является упрощенным, но при его применении, как правило, проходит очень значительный промежуток времени от момента передачи дела в суд до момента вынесения по нему итогового решения. Это обстоятельство очень сильно влияет на степень реализации по таким делам права потерпевшего и подсудимого на доступ к правосудию, справедливое судебное разбирательство, осуществляемое в разумный срок.

В) Изложенная выше особенность заочного порядка рассмотрения дел влечет за собой еще одно негативное последствие для обвиняемого. В отличие от особого порядка принятия судебного решения, в случае заочного судебного разбирательства на осужденного, даже если он ходатайствовал о применении такого порядка и не уклонялся от явки в суд, возлагается обязанность по возмещению процессуальных издержек (в том числе по оплате помощи назначенного ему защитника). При этом каждое не состоявшееся судебное заседание (вне зависимости от того, что послужило причиной его срыва, пусть даже неорганизованность судьи) в случае, если на него явился назначенный защитник, увеличивает размер денежной суммы, взыскиваемой в итоге с осужденного.

Г) Наконец, для судьи также предпочтительнее принять судебное решение в особом порядке, нежели провести судебное разбирательство в отсутствие подсудимого, поскольку в первом случае его затраты времени и сил на написание приговора значительно ниже, чем во втором, когда приговор составляется с соблюдением общих требований.

Таким образом, два рассматриваемых порядка, могут быть определены как упрощенные порядки судопроизводства, в настоящее время занимают примерно одну и ту же «нишу», ориентированы примерно на один и тот же круг дел, однако при этом создают неравенство в правах для их участников, неоправданное с точки зрения их поведения в процессе, продемонстрированной ими доброй воли и степени их добросовестности. Так, к подсудимому по одному из изученных уголовных дел, своевременно заявившему ходатайство о применении особого порядка принятия судебного решения, а затем не являвшемуся в судебное заседание без уважительных причин, объявленному в розыск, затем заключенному под стражу и представшему, наконец, перед судом (в шестом по счету судебном заседании), были применены все «бонусы», связанные с особым порядком принятия судебного решения. А другие обвиняемые, также просившие о применении особого порядка принятия судебного решения, но находящиеся в больнице в связи с резким ухудшением здоровья и не могущие по этой причине явиться в судебное заседание, заявившие в связи с этим просьбы о рассмотрении дела в их отсутствие, такого рода преимуществ лишаются, да еще и вынуждены оплачивать помощь защитника в каждом не состоявшемся

не по их вине судебном заседании. Полагаем поэтому, что оба вышеуказанных производства нуждаются в корректировке, а именно:

1. В 80% изученных материалов уголовных дел, по которым обвиняемым было заявлено ходатайство о применении особого порядка принятия судебного решения, имеется более или менее подробный, более или менее удачный протокол разъяснения ему права на заявление такого рода ходатайства. В то же время в 95% материалов уголовных дел, рассмотренных в заочном порядке, по которым аналогичное ходатайство отсутствует, отсутствует и соответствующий протокол. Это, на наш взгляд, свидетельствует о том, что часто незаявле-ние обвиняемым ходатайства о применении особого порядка принятия судебного решения связано ни с чем иным, как с незнанием им существа и особенностей данного порядка. Отсюда уголовно-процессуаль-ный закон должен, как представляется, содержать более жесткие требования в части своевременного разъяснения обвиняемому его права на заявление ходатайства о применении особого порядка вкупе с разъяснением особенностей такого порядка. Кроме того, на наш взгляд, нет необходимости в запрете на жесткое ограничение возможности заявления такого ходатайства после назначения судебного заседания (особенно в ситуации, когда судебное следствие не начинается еще на пятом, восьмом, десятом и т. д. судебном заседании).

2. Представляется оправданным некоторое смягчение подхода к обязательности личного участия подсудимого в судебном заседании в случае применения особого порядка принятия судебного решения. В самом деле, существующий ныне порядок в том виде, как он закреплен в законе, не дает возможности применять особый порядок, несмотря на желание подсудимого и согласие иных участников, в том случае, если подсудимый по объективным причинам не в состоянии явиться в судебное заседание, что несправедливо по отношению к нему. Думается, что суду следует разрешить в некоторых случаях принимать решение в особом порядке и в отсутствие подсудимого, если послед-

ний просит об этом, а признание им своей вины не вызывает сомнений у судьи. Такое новшество, впрочем, целесообразно будет дополнить расширением возможности обжалования такого рода решения (например, в случае заявления осужденного о том, что признание им вины носило вынужденный характер).

3. Порядок заочного судебного разбирательства также должен подвергнуться изменениям. Они должны преследовать следующие цели:

Расширения возможности проведения заочного разбирательства (в случаях уклонения подсудимого от явки в суд) при условии своевременного и надлежащего извещения его о времени и месте судебного заседания;

Введения обязательного участия защитника во всех случаях заочного рассмотрения уголовного дела;

Исключения чрезмерного упрощения судебного разбирательства, проводимого заочно;

Учета поведения подсудимого при решении вопроса о мере наказания и о взыскании судебных издержек, появления системы обращения к исполнению заочных приговоров к реальному лишению свободы;

Обеспечения возможности осужденного (оправданного) своевременно ознакомиться с приговором суда, вынесенным в его отсутствие, что необходимо для реализации права на его обжалование;

Введения четкого порядка и оснований отмены приговора (постановления), вынесенного по итогам заочного судебного заседания, в случае, когда осужденный (оправданный) явится в суд и(или) представит доказательства уважительности причин своего отсутствия.

Такие изменения помогут нейтрализовать сложившуюся правоприменительную систему, в которой недобросовестный обвиняемый может препятствовать проведению судебного разбирательства, может оказаться в преимущественном положении по сравнению с лицом, совершающим положительные посткриминальные поступки, а также они способны увеличить степень гарантированности права каждого на судебную защиту, ликвидировать противоречия и несогласованность между различными видами упрощенных судебных производств.

ЛИТЕРАТУРА

1. Андреева О.И. Проблемы проведения судебного разбирательства в отсутствие подсудимого // Проблемы уголовно-процессуального права:

Материалы Междунар. науч.-практ. конф., посв. 20-летию кафедры уголовного процесса КарЮИ МВД РК им. Б. Бейсенова. Караганда: КЮИ МВД РК им. Б. Бейсенова, 2006. Вып. 5. 288 с.

2. Манова Н.С. Теоретические проблемы уголовно-процессуальных производств и дифференциации их форм: Автореф. дис. ... д-ра юрид.

наук. М., 2005. 54 с.

3. Цыганенко С.С. Общий и дифференцированные порядки уголовного судопроизводства: Автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. СПб., 2004. 46 с.

4. Якимович Ю.К., Ленский А.В., Трубникова Т.В. Дифференциация уголовного процесса. Томск: Изд-во Том. ун-та, 2001. 300 с.

5. Трубникова Т.В. Теоретические основы упрощенных судебных производств. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1999. 132 с.

6. Уголовное дело № 1-1/07. Ленинский район г. Томска, судебный участок № 5.

7. Уголовное дело № 1-01/05. Советский район г. Томска, судебный участок № 4.

8. Дубовик Н.П. Особый порядок судебного разбирательства и его место в системе упрощенных производств по уголовным делам: Автореф.

дис. . канд. юрид. наук. Томск, 2004. 26 с.

9. Редькин Н.В. Особый порядок судебного разбирательства в системе уголовного процесса РФ: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Краснодар, 2007.

10. Рыбалов К.А. Особый порядок судебного разбирательства в Российской Федерации и проблемы его реализации: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2004. 25 с.

11. Шмарев А.И. Особый порядок судебного разбирательства (вопросы теории и практики): Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Ижевск, 2004. 27 с.

12. Масликова Н.В. Заочное рассмотрение дела по УПК РФ в редакции Федерального закона от 27 июля 2006 года. Режим доступа: http://law.edu.ru/doc/document.asp?docID=1251834, свободный.

13. Когамов М.Ч., Ералина Л.А. Заочный приговор: история вопроса и потребности практики уголовного процесса. Режим доступа: http://www.supcourt.kz/site/supcourt.nsf/Documents/BD60E8F0068EEAD1C6256D8300288A58?OpenDocument, свободный.

14. РустамовХ.У. Уголовный процесс. Формы: Учеб. пособие. М.: Закон и право; ЮНИТИ, 1998. 304 с.

15. Тукиев А.С. Проблемы процессуальной формы заочного уголовного судопроизводства: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Караганда. 2005. 21 с.

Введение ч. 5 ст. 247 УПК РФ связывают с ратификацией Российской Федерацией Европейской конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма и принятием Федерального закона “О противодействии терроризму”.

ФЗ от 27 июля 2006 г. N 153 “О внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ…” позволил заочное рассмотрение уголовных дел в судах не только в отношении лиц, причастных к терроризму, как усматривалось из названия законопроекта, но и вообще лиц, обвиняемых в совершении тяжких и особо тяжких преступлений, уклоняющихся от явки по вызовам судов.

В пояснительной записке к указанному законопроекту отмечено, что он направлен на установление “возможности заочного осуждения лиц, причастных к терроризму, в случае, когда такие лица находятся вне пределов территории России и (или) уклоняются от явки в суд. Приговор суда о совершении лицом террористического акта или иного тяжкого преступления позволит также повысить значимость запроса о его выдаче, в случае если это лицо находится вне пределов территории России”.

Фактически внесенными предложениями об изменении ст. 247 УПК РФ предопределено, что:

1. итогом заочного производства всегда является обвинительный приговор (как повышение значимости запроса о выдаче лица);
2. заочное производство распространяется на все уголовные дела определенной категории, а не только в отношении лиц, причастных к терроризму;
3. примененный прием изложения ч. 5 ст. 247 УПК РФ порождает двусмысленность понимания ее содержания, что, безусловно, может приводить к неправильному ее толкованию на местах.

Закон принят в неудачной формулировке, и следует, лишь с некоторыми оговорками, согласиться с анализом указанной нормы, проведенным И.Л. Петрухиным, который, признавая неоднозначность формулировки ч. 5 ст. 247 УПК РФ, писал: “Ее можно понимать в том смысле, что данное исключение из общего правила относится лишь к случаям, когда обвиняемый находится за рубежом и не является по вызовам в суд. Но союз “или”, заключенный в скобки, позволяет считать, что данная формулировка относится и к случаям, когда от явки в суд уклоняется лицо, находящееся на территории России, а это существенно расширяет сферу действия рассматриваемой правовой формулы. Логический анализ правовой нормы, допускающей заочное рассмотрение уголовных дел, позволяет утверждать, что она не относится к случаям, когда лицо находится в пределах РФ, поскольку следующая затем фраза “если лицо не было привлечено к ответственности на территории иностранного государства” относится лишь к случаям, когда лицо находится за границей” (“Оправдательный приговор как результат объективного и всестороннего судебного следствия”).

Поскольку такое законотворчество следует признать уникальным с точки зрения техники изложения нормы, то, безусловно, смысловое значение ч. 5 ст. 247 УПК РФ требует не только правового анализа, но и грамматического.

Если читать эту норму с применением соединительного союза “и”, то никаких затруднений в правоприменительной практике быть не должно: “В исключительных случаях судебное разбирательство по уголовным делам о тяжких и особо тяжких преступлениях может проводиться в отсутствие подсудимого, который находится за пределами территории России и уклоняется от явки в суд, если это лицо не было привлечено к ответственности на территории иностранного государства по данному уголовному делу”. В вышеизложенном тексте совершенно четко просматриваются пять условий, при суммарном наличии которых возможно заочное рассмотрение дела:

• исключительность случая;
• наличие уголовного дела о тяжких и особо тяжких преступлениях;
• нахождение подсудимого за пределами территории РФ;
• уклонение от явки в суд;
• непривлечение лица к ответственности на территории иностранного государства по данному уголовному делу.

Второй вариант прочтения Закона с разделительным союзом “или” в смысловом значении однозначно понять невозможно. Об этом свидетельствуют комментарии ученых, Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 22.12.2009 и судебная практика, которые по-разному подходят к толкованию и применению этой нормы, порой, с моей точки зрения, в нарушение самого Закона.

“В исключительных случаях судебное разбирательство по уголовным делам о тяжких и особо тяжких преступлениях может проводиться в отсутствие подсудимого, который находится за пределами территории России или уклоняется от явки в суд, если это лицо не было привлечено к ответственности на территории иностранного государства по данному уголовному делу”. В данном случае союз “или” указывает на необходимость выбора одного из понятий:

• либо подсудимый должен находиться за пределами территории РФ;
• либо уклоняться от явки в суд.

Если разобрать предложение с разделительным союзом “или” на составные части, то текст Закона в первом варианте звучит так: “В исключительных случаях по делам о тяжких или особо тяжких преступлениях судебное разбирательство по уголовным делам может проводиться в отсутствие подсудимого, который находится за пределами территории России, если это лицо не было привлечено к ответственности на территории иностранного государства по данному уголовному делу”.

В такой трактовке полностью выпадает волевой признак. Ведь для того, чтобы рассматривать дело в порядке заочного производства, необходимо установить, что подсудимому известно о рассмотрении его дела, но он отказывается явиться в судебное заседание, т.е. уклоняется от явки в суд. Подсудимый может временно покинуть территорию РФ и выехать за границу в командировку, отпуск и т.д., и рассмотрение дела заочно в этом случае – бесспорное нарушение права на защиту.

Вторая составная часть предложения с разделительным союзом “или” по содержанию представляет из себя следующее: “В исключительных случаях по делам о тяжких или особо тяжких преступлениях судебное разбирательство по уголовным делам может проводиться в отсутствие подсудимого, который уклоняется от явки в суд, если это лицо не было привлечено к ответственности на территории иностранного государства по данному уголовному делу”.

Анализ нормы в такой конструкции следует проводить исходя из последней фразы “если это лицо не было привлечено к ответственности на территории иностранного государства по данному уголовному делу”.

Зададимся вопросом: кто может быть привлечен к ответственности на территории иностранного государства по данному уголовному делу, т.е. по делу, которое находится в производстве российского суда?

Только те лица, как правильно отмечает П.Е. Кондратов, которые перечислены в ст. 12 УК РФ (Научно-практический комментарий к УПК РФ / Под ред. В.М. Лебедева и В.П. Божьева).

К ним относятся граждане России, а также постоянно проживающие в ней лица без гражданства, иностранные граждане и лица без гражданства, не проживающие постоянно в России, которые вне пределов России совершили преступление против интересов России, либо гражданина РФ, либо постоянно проживающего в РФ лица без гражданства, а также в случаях, предусмотренных международным договором России.

Из сказанного можно сделать вывод, что в этом случае в порядке заочного производства возможно рассмотрение уголовных дел в отношении вышеуказанных лиц, если будет установлено, что они уклоняются от явки в суд.

Необходимо отметить, что законодатель, внося одновременно изменения в ст. 12 УК РФ и ст. 247 УПК РФ, связывал эти законы единым понятием – преступления против безопасности Российского государства и его граждан, совершенные либо в России, либо за границей лицами, отказывающимися предстать перед правосудием.

Это следует и из пояснительной записки к проекту ФЗ “О внесении изменений в отдельные законодательные акты в связи с принятием ФЗ “О ратификации Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма” и ФЗ “О противодействии терроризму” и самих Законов.

Представляется, что в порядке требований ч. 5 ст. 247 УПК РФ уголовные дела в заочном порядке можно рассматривать и в отношении лиц, перечисленных в п. 4 ч. 1 ст. 238 УПК РФ, на что конкретно указывает ч. 3 той же статьи. Попытка причислить действие ч. 5 ст. 247 УПК РФ к иным случаям чревата толкованием вне рамок закона.

В связи с этим достаточно интересным является Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 22.12.2009 “О применении судами норм уголовно-процессуального законодательства, регулирующих подготовку уголовного дела к судебному разбирательству”, где в п. 13 судам дается следующее разъяснение: “По смыслу ч. 5 ст. 247 УПК РФ суд вправе рассмотреть уголовное дело в отсутствие обвиняемого, находящегося за пределами России, который уклоняется от явки в суд и не был привлечен к уголовной ответственности на территории иностранного государства по данному уголовному делу, а также в случаях, когда обвиняемый, находящийся на территории России, уклоняется от явки в суд и его место нахождения неизвестно”.

Интересным оно является потому, что это совершенно иная трактовка закона и здесь смещены некоторые понятия, которые и определяют смысл этого закона, а потому должны рассматриваться в ином ракурсе.

Если исходить из посыла Верховного Суда РФ, то в отношении любого находящегося на территории России, но уклоняющегося от явки обвиняемого, может быть рассмотрено дело в заочном порядке. А это, как правильно заметил И.Л. Петрухин, “становится массовым явлением, не совместимым с демократическими основами правосудия. Таких лиц следует разыскивать и принудительно доставлять в суд, а не устраивать массовые судилища в отсутствие подсудимых, которые будут лишены одной из важнейших гарантий права обвиняемого на защиту”.

Невозможно объяснить, почему в Постановлении изложенное в законе условие “если это лицо не было привлечено к ответственности на территории иностранного государства по данному уголовному делу” отнесено только к тем лицам, которые находятся за пределами России, тогда как это условие распространяется и на тех лиц, которые “(или) уклоняются от явки в суд”?

В последнее время законодатель достаточно часто использует в текстах законов грамматическую конструкцию с союзами “и (или)” (см., например, ФЗ “О кредитной кооперации”). Но если при прочтении таких законов, независимо от использования союза, заложенный в них правовой смысл не меняется, а только расширяется сфера применения этого закона, то в данной части статьи (ч. 5 ст. 247 УПК РФ) при применении союза “или” полностью теряется правовое содержание нормы.

Исходя из этого, как мне представляется, необходимо в законодательном порядке внести изменения в ч. 5 ст. 247 УПК РФ, исключив из текста статьи союз “или”.

Одновременно с изменением ст. 247 УПК РФ законом были внесены изменения еще в ряд статей Уголовно-процессуального кодекса РФ, в частности, в ст. 229 “Основания проведения предварительного слушания”, которая была дополнена п. 4.1, Закон предусматривает обязательное проведение предварительного слушания при наличии ходатайства стороны о проведении судебного разбирательства в порядке, предусмотренном ч. 5 ст. 247 УПК РФ.

Внесение изменений в ст. 229 УПК РФ лишний раз подтверждает исключительность случая рассмотрения уголовных дел о тяжких или особо тяжких преступлениях в заочном порядке, ведь ходатайство о проведении предварительного слушания должно быть заявлено стороной либо при ознакомлении с материалами дела, либо в течение трех суток со дня получения обвиняемым (адвокатом) копии обвинительного заключения. Таким образом, к этому времени стороне уже должны быть известны обстоятельства, указанные в ч. 5 ст. 247 УПК РФ.

Закон не называет, какая из сторон вправе заявить такое ходатайство. Из участников исключается только суд, который по собственной инициативе такое решение о заочном рассмотрении дела принять не может.

Главы 6 и 7 УПК РФ перечисляют участников уголовного судопроизводства со стороны обвинения и со стороны защиты. Между тем стадия судебного разбирательства сужает рамки представительства сторон, а стадия предварительного слушания, которая проводится в закрытом режиме, допускает только тех участников производства, кто вправе присутствовать при рассмотрении дела о тяжком или особо тяжком преступлении.

Хотя закон подтверждает возможность любого участника (со стороны обвинения или со стороны защиты) уголовного судопроизводства заявить ходатайство о рассмотрении дела в заочном порядке, между тем, по логике, сторона защиты не вправе этого делать, ведь заочное производство – это всегда по меньшей мере ограничение прав клиента.

Ведь рассмотрение дела по правилам заочного производства, как уже отмечалось, предполагает постановление только обвинительного приговора, и эта позиция совершенно определенно усматривается из пояснительной записки к законопроекту.

ФЗ “Об адвокатской деятельности и адвокатуре в России” (ст. 7) и Кодекс профессиональной этики адвоката (ст. 8) не допускают со стороны адвоката совершение действий в противоречии с интересами подзащитного.

Если учесть, что новый закон не исключает проведение без допроса обвиняемого в случае, если он находится за границей и уклоняется от явки в суд, а в судебном заседании его участие не предполагается, то защита вообще лишается основного содержания своей функции “посеять разумные сомнения в доказательства обвинения”. Поэтому заявление ходатайства о заочном рассмотрении дела со стороны защиты не только не вытекает из объема прав и обязанностей адвоката, но и чревато нарушением профессиональной этики.

В обоснование такой позиции можно привести еще один аргумент. По смыслу ст. 229 УПК РФ ходатайство о заочном рассмотрении уголовного дела подается стороной в письменном виде. Уже на стадии заявления такого ходатайства оно должно быть обосновано стороной, обратившейся в суд. То есть суду должны быть представлены доказательства, подтверждающие наличие условий для заочного рассмотрения дела, в частности:

• документальные данные, свидетельствующие о нахождении лица за границей;
• данные, подтверждающие уклонение его от явки в суд;
• сведения, подтверждающие, что это лицо не было привлечено к ответственности на территории иностранного государства по данному уголовному делу.

Кроме того, сторона должна обосновать исключительность случая для заочного рассмотрения уголовного дела. Только при наличии указанных сведений в стадии предварительного слушания суд может решать вопрос о возможном рассмотрении дела в порядке заочного производства в судебном заседании.

Представляется, что сторона защиты, в силу специфики своей деятельности, да и своего назначения в подобном процессе, не может располагать набором таких документов, что практически исключает ее из числа участников, которые вправе обращаться с подобными ходатайствами.

Если углубиться в суть проблемы, то можно определенно сказать, что ни теоретически, ни практически не проанализирована вообще возможность решения вопроса о рассмотрении дела в порядке заочного производства в стадии предварительного слушания.

Если до начала предварительного слушания сторона вправе заявить ходатайство о рассмотрении дела в заочном порядке (а это уже при ознакомлении с материалами дела или в течение 3 суток после вручения копии обвинительного заключения), значит, те условия, которые дают основания для такого производства, наступили в стадии расследования.

ФЗ от 27.07.2006 внесены изменения только в раздел IX УПК РФ “Производство в суде первой инстанции”, которые предоставляют суду возможность рассмотрения дел заочно. Каких-либо изменений в раздел VIII УПК РФ “Предварительное расследование” не внесено. Таким образом, закон не допускает заочного проведения предварительного расследования, в частности заочного предъявления обвинения и заочного ознакомления с материалами дела.

Ратифицировав Европейскую конвенцию по правам человека, Россия взяла на себя обязательство обеспечить каждому, находящемуся под ее юрисдикцией, права и свободы, определенные в разделе 1 этой Конвенции, в том числе право обвиняемого быть незамедлительно и подробно уведомленным на понятном ему языке о характере и основании предъявленного ему обвинения (ст. 6).

Представим ситуацию, когда лицо, совершившее на территории РФ преступление, не связанное с проявлением терроризма, находится за границей и получило там определенный статус. В отношении его возбуждается уголовное дело, проводится расследование, собраны определенные доказательства, а в экстрадиции этого лица отказано, да еще у России отсутствуют с этим государством международные договоры либо соглашения. Европейская конвенция о выдаче (экстрадиции) 1957 г. не предусматривает порядка обязательного ознакомления лица, о котором имеется запрос о выдаче, с предъявленным обвинением и получения от него объяснений по поводу предъявленного обвинения, тем более что законодательство ряда государств допускает рассмотрение материалов об экстрадиции в отсутствие главных лиц. Тогда получается, что суд, удовлетворяя ходатайство о рассмотрении дела в порядке заочного производства, вынужден выносить заведомо неправосудный приговор, поскольку в отношении обвиняемого предварительное следствие проведено заочно и налицо нарушение его прав на защиту.

Инициаторы законопроекта в пояснительной записке в обоснование своей позиции указывают, что “приговор суда о совершении лицом террористического акта или иного тяжкого преступления позволит повысить значимость запроса о его выдаче, в случае если это лицо находится вне пределов территории РФ”.

Европейская конвенция о выдаче (экстрадиции) в числе документов, которые запрашивающая сторона вправе приобщить к своему запросу, также называет приговор суда. Остается вопрос: может ли заочный приговор по заочно расследованному делу служить основанием к выдаче лица в иностранном государстве? Ответ на этот вопрос может дать теоретически каждый юрист России, а практически – только запрашиваемая страна.

Представляется, что указанные противоречия в законодательстве должны быть устранены.

В ходе расследования подобных дел надлежит в полной мере использовать все формы взаимодействия с компетентными органами и должностными лицами иностранных государств и международных организаций в соответствии с требованиями раздела XVIII УПК РФ, в частности предусмотренными ст. 453 УПК РФ.

Остается еще несколько вопросов, которые важно обсудить с целью единообразного применения ст. 247 УПК РФ. Часть пятая этой статьи указывает на возможность использования заочной формы производства в исключительных случаях.

Что понимать под исключительностью случая, закон не раскрывает, а это является основанием для дачи разъяснений по вопросам судебной практики Пленум Верховного Суда РФ в своем Постановлении от 22.12.2009 N 28 “О применении судами норм уголовно-процессуального законодательства, регулирующих подготовку уголовного дела к судебному разбирательству” указал, что “под исключительными случаями, когда суд вправе провести судебное разбирательство заочно при наличии условий, указанных в ч. 5 ст. 247 УПК РФ, следует понимать, например, особую общественную опасность преступления, в совершении которого обвиняется подсудимый, необходимость возмещения существенного вреда, причиненного преступлением, случаи, когда розыск обвиняемого не дал положительных результатов, невозможность осуществить экстрадицию”.

Такое расширительное толкование понятия “исключительный случай” вызывает недоумение, поскольку, исходя из логики Верховного Суда РФ, все дела, по которым следственные органы, независимо от места пребывания обвиняемого, не захотели его искать, не нашли или не приняли надлежащих мер к этому, могут быть рассмотрены заочно. Тогда что такое исключительность?

Слово “исключительный” обозначает особенный, отдельный, составляющий исключение, изъятие. В данной трактовке этого понятия Пленумом никакого изъятия нет, и это видно из анализа ряда процессуальных норм, регламентирующих производство расследования.

Согласно ст. 208 УПК РФ предварительное следствие приостанавливается в отношении конкретного подозреваемого или обвиняемого при наличии одного из следующих оснований:

• подозреваемый или обвиняемый скрылся от следствия либо место его нахождения не установлено по иным причинам;
• место нахождения подозреваемого или обвиняемого известно, однако реальная возможность его участия в уголовном деле отсутствует;
• временное тяжелое заболевание подозреваемого или обвиняемого, удостоверенное медицинским заключением, препятствует его участию в следственных и иных процессуальных действиях.

Если Пленум Верховного Суда РФ считает исключительными случаями первые два основания, тогда на самом деле исключительными являются случаи временного тяжелого заболевания подозреваемого и обвиняемого, поскольку таких дел единицы. Но самое опасное состоит в том, что подобное разъяснение высшего суда открывает широкую дорогу постановлению судами приговоров по делам, по которым предварительное расследование проведено заочно.

Так, если на предварительном следствии лицо, после вынесения постановления о привлечении его в качестве обвиняемого (кстати, в процессе расследования следователь вправе не один раз предъявлять обвинение, в зависимости от изменения его объема), скрылось и в течение нескольких лет находится в розыске, то можно признать такой розыск неэффективным и, исходя из Постановления Пленума, вынести приговор в заочном порядке.

Неправильным, с моей точки зрения, является и смешение двух понятий: 1) уклонение подсудимого от явки в суд; и 2) наличие данных о том, что подсудимый скрылся. Это совершенно разные основания для применения различных процессуальных норм.

Часть 5 ст. 247 УПК РФ совершенно определенно указывает на то, что дело в порядке заочного производства может быть рассмотрено судом, если подсудимый уклоняется от явки в суд.

Уклонением от явки в суд является неявка без уважительных причин лица, надлежаще уведомленного о месте, дате и времени рассмотрения дела. Отсутствие информации о местонахождении подсудимого исключает признание его лицом, уклоняющимся от явки в суд.

В ст. 238 УПК РФ законодатель четко указывает, что при наличии условий, перечисленных в ч. 5 ст. 247 УПК РФ (т.е. нахождения подсудимого за границей и уклонения от явки в суд), и ходатайства стороны уголовное дело по мотивам его неявки производством не приостанавливается, а рассматривается в порядке заочного производства.

Предлагая рассматривать исключительным случаем при решении вопроса о заочном рассмотрении дела в стадии предварительного слушания случай, когда розыск обвиняемого (а не подсудимого) не дал положительных результатов, Верховный Суд РФ не только расширил рамки закона, но и не учел, что законодателем не внесено никаких изменений в ст. 208 УПК РФ, а это не предполагает прекращения розыска на этой стадии. Кроме того, давая разъяснения в этой части, Верховный Суд РФ не конкретизирует, кто и по каким критериям должен определять, что розыск не дал положительных результатов. Как известно, контроль за производством розыска осуществляет прокурор, в компетенцию суда входит только направление запросов о результатах розыска, сам суд не вправе истребовать материалы для проверки эффективности действий работников системы МВД РФ. В Постановлении также не называются временные критерии, из которых должен исходить суд при определении того срока, когда по этим основаниям можно удовлетворить ходатайство стороны.

Законодателем не случайно введены сроки давности привлечения к уголовной ответственности, а это накладывает на соответствующие органы обязательства по розыску скрывшихся лиц. Массовое рассмотрение уголовных дел в отсутствие подсудимых, как это предлагает Верховный Суд РФ в своем Постановлении Пленума, приведет к потере смысла введенной нормы, а осуждение лиц на основе неявки исказит суть правосудия.

Кроме предварительного слушания, ходатайство о рассмотрении уголовного дела в порядке требований ч. 5 ст. 247 УПК РФ может быть заявлено стороной и в судебном заседании (ст. 253 УПК РФ).

Правовой смысл данной нормы в измененной редакции от 27.07.2006 в очередной раз указывает на неверность позиции, избранной в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ.

В законе четко подразделены основания для рассмотрения дела в заочном порядке и основания для приостановления дела производством. В ч. 3 этой статьи указано, что, “если подсудимый скрылся… суд приостанавливает производство в отношении этого подсудимого до его розыска…”. Исключение составляет только случай, указанный в ч. 5 ст. 247 УПК РФ, т.е. когда подсудимый находится за границей и уклоняется от явки в суд. Только тогда, как следует из ч. 4 ст. 253 УПК РФ, по ходатайству сторон судебное разбирательство проводится в отсутствие подсудимого.

Рассуждая о возможности рассмотрения дела в заочном порядке в стадии судебного разбирательства, следует обратить внимание еще на одну проблему. До июля 2006 г., когда закон не предусматривал права заочного производства по делам о тяжких и особо тяжких преступлениях, в судах находилось значительное количество уголовных дел, приостановленных в связи с розыском подсудимых.

Мало сказать, что розыск и контроль за его производством зачастую были неэффективны, на самом деле создавалось впечатление, что у правоохранительных органов отсутствовало всякое желание в достижении результата, а меры взаимодействия на международном уровне практически не применялись.

Известны случаи, когда розыск осуществлялся по неправильно указанному в обвинительном заключении адресу, в отношении лица, призванного в армию или уже находящегося в местах лишения свободы по другому делу и т.д. Все это не более чем формальный подход соответствующих органов к исполнению закона по уголовным делам, находящимся в производстве судов.

Словом, такие дела могли лежать годами, но с появлением ч. 5 ст. 247 УПК РФ судьи стали их рассматривать. Правильно ли это? Не облегчаем ли мы, в ущерб правосудию, условия работы правоохранительным органам? Не стану обсуждать законность принимаемых решений, моя позиция ясна, а остальное – дело Верховного Суда РФ.

Статья 4 УПК РФ дает понятие действия уголовно-процессуального закона во времени. При производстве по уголовному делу применяется уголовно-процессуальный закон, действующий во время производства соответствующего процессуального действия или принятия процессуального решения, если иное не установлено настоящим Кодексом. Исходя из этого закона вполне допустимо рассмотрение уголовных дел, правоотношения по которым возникли до его принятия.

Однако следует учитывать, что вновь принятый закон, его ч. 5 ст. 247 УПК РФ, во-первых, значительно ограничивает права подсудимых на защиту; во-вторых, суды, приостанавливая дела производством и объявляя розыск подсудимых, фактически высказали свое мнение: “Найти и рассмотреть дело в присутствии подсудимого”; в-третьих, сам закон, его часть пятая ст. 247 УПК РФ, не называет такого основания к рассмотрению дела в заочном порядке, как сокрытие подсудимого от суда, и, в-четвертых, в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 22.12.2009 не содержится указания на то, что данные им разъяснения имеют обратную силу (см. Постановление КС РФ от 21.01.2010 N 1-П).

Хотя речь идет о действии во времени процессуальной нормы, тем не менее ее применение должно носить ограниченный характер. Введение ч. 5 ст. 247 УПК РФ, исходя из международных правил, значительно сужает сферу права на защиту. Анализируя Постановление Конституционного Суда РФ от 21.01.2010 N 1-П, следует применить аналогию и прийти к выводу, что, если процессуальная норма и последующее ее толкование “приводят к ухудшению правового положения гражданина, таким нормам и толкованию их не может быть придана обратная сила”.

При таких обстоятельствах, мне представляется, суды не вправе были рассматривать в заочном порядке уголовные дела, которые были приостановлены до июля 2006 г., а дела, которые находились в производстве судов после принятия закона, могли рассматриваться в заочном порядке только в строгом соответствии с его нормами.

В целом принятые решения о введении практики заочного рассмотрения уголовных дел без волеизъявления самих подсудимых порождают больше вопросов, чем ответов, вызывают и будут вызывать бурные дискуссии, а история все расставит на свои места и даст свою оценку законотворчеству и правоприменению этого времени.