Почему посадили улюкаева правда. Дело алексея улюкаева. Шок, абсурд, недоверие

«В сентябре Минэкономразвития кардинально поменяло свою позицию: «Роснефть» уже могла быть допущена к приватизации. Почему? Может, мы были убедительны в своих письмах», — говорил Баранов.

Тарасенко рассказывала о подготовке приватизации «Башнефти». Прокурор отметил противоречия между протоколом допроса Тарасенко следователями и ее показаниями на суде.

«Роснефть», купив долю «Башнефти» по максимальной цене, увеличит свою капитализацию. А поскольку госкомпания сама в процессе приватизации, то для бюджета будет лучше, если она станет стоить подороже. Эти утверждения департамент включил в доклад. Однако затем Улюкаев лично их вычеркнул».

5 сентября суд заслушивать показания свидетелей: советника департамента корпоративного управления Минэкономразвития Юлии Москвитиной . А также начал исследование материалов дела.
Москвитина участвовала в подготовке доклада в правительство и в адрес юрлиц, которые были задействованы в сделке по продаже акций «Башнефти». Она говорит, что Улюкаев вносил правки в доклад в правительство, но что именно он вычеркнул, советник не помнит. На прошлом заседании Тарасенко говорила, что экс-министр вычеркнул фразу о нецелесообразности ограничения участия госкомпаний в приватизации. По словам Москвитиной, он не вычеркивал эти слова.

«Никаких поручений затягивать, откладывать приватизацию «Башнефти» мы не получали».

Прокурор зачитал заявление от Олега Феоктистова (на тот момент руководил службой безопасности «Роснефти») на имя директора ФСБ Александра Бортникова. Как сообщил Феоктистов, от Сечина он получил информацию, что Улюкаев требовал взятку $2 млн. Об этом же говорится в рапорте на имя начальника отдела «К» 6-й службы ФСБ Ивана Ткачева, который зачитывает прокурор.
Прокурор зачитал расшифровку разговора Улюкаева и Сечина во внутреннем дворе здания «Роснефти» на Софийской набережной: «Средство аудиофиксации было выдано Сечину».

7 сентября суд показания свидетеля обвинения, начальника управления имущественных отношений и приватизации крупнейших организаций Росимущества Евгения Столярова . По его собственным словам, он не принимал участия ни в одном совещании по приватизации «Башнефти», а позиция Улюкаева по этому вопросу известна ему исключительно из СМИ.

«Ну я об этом только из СМИ знаю, с министром на этот счет не общался. В СМИ писали, что Минэкономразвития не возражает против участия «Роснефти» в сделке».

Также был допрошен водитель Минэкономразвития Илья Макаров . 15 ноября он привез Улюкаева в «Роснефть». Он рассказал, как проходило задержание экс-министра.
11 сентября показания свидетелей обвинения: главы Росимущества Дмитрия Пристанскова, гендиректора банка «ВТБ Капитал» Алексея Яковицкого и специального корреспондента издания Life Александра Юнашева.
Пристансков находился в прямом подчинении Улюкаева, на суде он рассказывал, как проходил процесс подготовки к приватизации «Башнефти». На вопрос, получал ли Пристансков какие-то указания от Улюкаева о замедлении сделки по «Башнефти», он ответил отрицательно. Как и другие свидетели, он заявил, что ограничения для госкомпаний при покупке компании можно было установить только отдельным актом правительства.

— Мог ли Улюкаев внести проект такого ограничивающего акта?

— Да, после согласования с другими органами исполнительной власти.

— А министр Улюкаев вел работу по подготовке такого акта?

— Мне об этом неизвестно. Но проект такого акта должен был быть согласован с Росимуществом.

«ВТБ Капитал» выступал агентом при приватизации «Башнефти». Яковицкий на суде сообщил, что ни о каких ограничениях на участие в сделке он не слышал.
Юнашев — корреспондент президентского пула. В октябре 2016 года он освещал участие Путина в саммите БРИКС в Индии. По версии следствия, именно там Улюкаев вымогал взятку у Сечина. Их разговора об этом свидетель не слышал.

«Кто-то отдыхал на диванах, кто-то играл на бильярде. Я подошел поближе и увидел Костина, Сечина и чуть поодаль Алексея Валентиновича Улюкаева. Мы с оператором сняли их, а потом решились подойти. «На что играете?» — спросили мы. «На нефтяные вышки», — ответил Костин. «Все».

13 сентября для дачи показаний работавшую в 2016 году секретарем Улюкаева Ирину Дютину , менеджера службы безопасности «Роснефти» Вадима Деревягина .
Во время предварительного следствия Дютина ознакомилась с содержанием записи, во время которой Сечин и Улюкаев договорились о встрече в офисе «Роснефти» в день ареста, и опознала голос начальника. Именно Дютина соединила Улюкаева с Сечиным при их разговоре.
Деревягин был вместе с Сечиным в командировке в Гоа в октябре, где, по версии следствия, Улюкаев вымогал взятку, и прибыл туда заранее, чтобы принять необходимые меры безопасности. В момент задержания свидетель готовился к командировке и «не занимался обеспечением безопасности в офисе «Роснефти».

— Сколько времени Сечин и Улюкаев провели вместе? — спрашивает прокурор.

— Не могу сказать точно, но думаю, что не более пяти минут, — отвечает Деревягин.

— Они общались?

— Да, общались. Но разговора я не слышал — стоял не менее чем в десяти метрах.

— Костин участвовал в разговоре?

— Не могу сказать, не акцентировал внимание.

— Когда вы вернулись в Москву?

— По окончании саммита.

Когда заседание закончилось, адвокат Улюкаева Дариджан Квеидзе рассказала, что, согласно показаниям Сечина, во время игры в бильярд на саммите БРИКС в Гоа Улюкаев показал ему два пальца. Адвокат считает, что заявить о том, что таким образом экс-министр вымогал взятку $2 млн у главы «Роснефти», может только сам Сечин, если выступит в суде.
18 сентября сотрудник ФСБ Алексей Калугин .
Калугин задерживал Улюкаева 15 ноября 2016 года. Указание выехать к офису «Роснефти» он получил от руководителя управления «К» Ивана Ткачева. Разговор с адвокатом получился напряженным, тот настаивал, что процедура задержания прошла с нарушениями.

«Вы его фактически допрашивали», — настаивал Гриднев. «Нет, я предложил ему добровольно выложить содержимое карманов. Он имел право отказаться. Я бы тогда сумку чем-нибудь взломал», — отвечал свидетель.

20 сентября в закрытом режиме экс-начальник службы безопасности «Роснефти» Олег Феоктистов . Журналистам удалось задать ему только один вопрос:

— Вы хорошо спите по ночам?

— Великолепно.

4 декабря «Би-би-си» стенограмму допроса Феоктистова. Из нее стало известно, что деньги для передачи Улюкаеву он нашел лично, заняв их «у своего хорошего знакомого, частного инвестора». В офис «Роснефти» деньги привезли сотрудники ФСБ. Он также пояснил, при каких обстоятельствах Улюкаев якобы потребовал взятку у Сечина:

«Он [Сечин] рассказал мне более подробно, что разговор состоялся в одном из залов, во время перерыва, что сначала они обсуждали итоги самой сделки, потом якобы господин Улюкаев сказал, что так и так, все прошло нормально, сделка закрыта, что в этом его заслуга, и, приложив к лацкану два пальца, сказал, что нужно забрать определенный объем. Он [Улюкаев] приложил к лацкану пиджака два пальца и показал сумму. Из чего был сделан вывод, что сумма 2 млн долларов».

обвинение не заявило свидетелей, поэтому суд исследовал материалы дела. Был зачитан протокол осмотра автомобиля Mercedes, протокол осмотра iPad Улюкаева и буклета «Роснефти», найденных в машине, протокол выемки видеозаписей с камер наблюдения в офисе «Роснефти», протокол осмотра подарочного набора (предметы из него названы не были), оглашен осмотр денежных средств, изъятых у Улюкаева. ФСБ при осмотре места происшествия допустила при пересчете купюр ошибки. Так, некоторые из них в протоколе упоминаются дважды.
Была просмотрена видеозапись, на которой Сечин, Костин и Улюкаев играют в бильярд в холле гостиницы в индийском штате Гоа и слышен их диалог с оператором телеканала Life.
Прокурор зачитал письмо Сечина президенту Путину от 21 июля 2016 года. В нем говорится, что за последние годы «Роснефть» укрепила позиции, стала крупнейшей компанией и крупнейшим налогоплательщиком в России. Сечин пишет, что поглощение «Башнефти» будет логичным шагом в свете будущей продажи пакета самой «Роснефти» и даст синергию в 160 млрд руб. Он просит Путина согласовать продажу и дать правительству поручение о подготовке сделки.

Руководитель департамента по работе с инвесторами «Роснефти» Андрей Баранов на своем допросе говорил, что никаких просьб президенту в компании не направляли, а в своем письме просто заявили о намерении участвовать в приватизации.

12 октября суду записи встреч Сечина и Улюкаева в Гоа и офисе «Роснефти» 14 ноября 2016 года. На одном из кадров у офиса компании видно, как Сечин встречает Улюкаева у офиса компании и передает сумку, в которой при досмотре и были найдены деньги.

Видео: The Bell / YouTube

Как после заседания адвокаты Улюкаева, бывший министр был уверен, что в этой сумке было вино.

28 ноября показания в суде дал сам Улюкаев . Действия главы «Роснефти» он назвал провокацией, показания — оговором, а мнение о недопустимости покупки «Башнефти» — своей личной позицией.
Улюкаев также рассказал о разговоре с Сечиным в Гоа.

«Я заметил бильярдные столы, возле которых стояли [президент ВТБ Андрей] Костин и Сечин. И подошел, чтобы поприветствовать коллег. У нас с Сечиным состоялся короткий разговор. Сечин сказал, что мы хорошо поработали с подготовкой этой сделки и я должен достойно отметить. Он покрутил «дырочку» в моем пиджаке, намекая на представление к госнаграде. «Я тебя угощу таким вином, какого ты никогда не пробовал. Ты заслужил его за хорошую работу».

Сам Сечин , несмотря на повестку, отправленную ему четыре раза, так и не явился в суд для дачи показаний. Суд счел причины неявки уважительными.

Почему пришли за Улюкаевым

Как рассказал источник РБК, Улюкаев находился в разработке у правоохранительных органов не меньше года. В конце лета судом было выдано разрешение на прослушку его телефона. Оперативным сопровождением занималась Федеральная служба безопасности, а курировал операцию начальник управления собственной безопасности ФСБ Олег Феоктистов, который в сентябре 2016 года перешел на должность вице-президента «Роснефти».

Если глава Минэкономразвития не сошел с ума, то предъявляемые ему обвинения выглядят абсурдными. © Фото с сайта kremlin.ru

Министра обвинили в том, что он получил взятку за установление сравнительно низкой цены при покупке «Роснефтью» «Башнефти». Формально, конечно, именно при такого рода сделках возникает коррупция. Ведь если госсобственность приватизируется без конкурса или аукциона, без четко прописанных в законе правил, то именно от воли отдельных высокопоставленных чиновников зависит цена выкупа имущества. Есть за что взять, и есть за что дать. Но в данном случае крайне трудно представить преступный сговор министра с «Роснефтью», поскольку компанию эту возглавляет Игорь Сечин — близкий друг президента Путина и человек, о влиянии которого на принятие ключевых решений ходят слухи уже не меньше 15 лет. Достаточно сказать, что, по мнению Михаила Ходорковского, ключевую роль в его деле сыграл именно Сечин. А основное имущество ЮКОСа отошло, как известно, именно к «Роснефти».

То есть в нашей нынешней истории выходит так, что совершенно обезумевший Улюкаев, у которого, наверное, доллары в глазах прыгают, как у кота из американского мультика про «Тома и Джерри», начал шантажировать лично главу «Роснефти» (а на каком еще уровне министр мог вести переговоры о взятке?) — человека, который дверь к Путину «ногой открывает». Министр по какой-то причине не понял, что Сечин, если ему надо решить принципиальный вопрос, сделает это в обход Минэкономразвития. И более того — не сообразил, что шантаж на таком уровне мигом обернется для шантажиста уголовным делом. Если психиатрическая экспертиза покажет, что Улюкаев невменяем, то во всю эту историю можно будет поверить. Если же из него попытаются сделать обычного взяточника, то «дело Улюкаева» станет по нелепости сопоставимым с делом о поджоге Рейхстага в Германии 1933 г. и с делами такого же рода, активно раскручивавшимися у нас в то же самое время.

Пока мы имеем слишком мало фактов, чтобы понять суть происходящего. Ясно, что если Улюкаева сажают, значит, это кому-нибудь нужно. Но кому и для чего?

Самое простое объяснение — чисто экономическое. Если цена «Башнефти» устанавливалась за взятку, то, значит, покупка этой компании «Роснефтью» может быть признана незаконной. Мы точно знаем, что за «Башнефть» боролись различные финансовые группировки. Мы также знаем, что были серьезные проблемы у олигарха Владимира Евтушенкова, которому даже пришлось в связи с этим немного посидеть. И можем предположить (хотя точно, конечно, не знаем), что конкурирующие с «Роснефтью» за «Башнефть» силы достаточно влиятельны для вступления в конфликт с самим Игорем Сечиным. Во всяком случае, можно допустить, что за нынешней историей стоит человек, тоже «открывающий дверь ногой» в кабинет Путина. Только не правой ногой, как Сечин, а левой. И если у президента появятся юридические основания сомневаться в законности сделки по «Башнефти», то ему проще будет выступить в качестве «справедливого судьи», чем покрывать преступление.

Трудно, конечно, представить, что Путин поверит в правдоподобность этой истории. Но, возможно, задача «дела Улюкаева» состоит лишь в том, чтобы создать скандальную ситуацию. Министра потом выпустят и оправдают, но президенту тем временем представят какие-то дополнительные аргументы относительно необходимости пересмотра вопроса о покупке «Башнефти». И он, в конечном счете, согласится решить вопрос по-новому.

Правда, если подтвердится предположение, что «Роснефть» сама инициировала это дело, то данная версия рассыплется.

Более сложный вариант объяснения — экономико-политический. Улюкаева, опять-таки, оправдают и выпустят, но его пост тем временем займет кто-то другой. И этот другой представит президенту иной вариант промышленной политики. Что-нибудь в духе Сергея Глазьева и К°: взять побольше денег из бюджета (или даже просто «напечатать») и раздать перспективному российскому бизнесу. Когда раздают большие деньги (даже под предлогом поддержки отечественного товаропроизводителя, ускорения роста экономики и развития импортозамещения), кто-то на этом хорошо зарабатывает.

Казалось бы, протащить подобный вариант довольно просто, если за ним стоит по-настоящему влиятельный человек, имеющий возможность продвинуть на министерский пост свою креатуру. Но Путин вообще-то известен тем, что не кладет все яйца в одну корзину. Поддержав вельможу, инициировавшего «дело Улюкаева», он может по назначению нового министра принять решение с подачи совершенно иного лица. И тогда вся комбинация разрушится. Даже если радикально изменится промышленная политика, и Минэкономразвития станет раздавать деньги, финансовые ресурсы могут оказаться в руках совсем не тех лиц, которые все это затеяли. А если так, то зачем было затевать?

Можно представить себе не экономико-политическое, а политэкономическое объяснение. Наши силовики в последнее время стараются продемонстрировать свою нужность Кремлю. Ведь если ты очень нужен, то для тебя расширяются штаты и увеличивается финансирование. Если создать у президента представление, будто кругом таятся злобные враги, он срежет расходы на культуру, образование, здравоохранение и даст больше денег на правоохранительную деятельность.

Не случайно ФСБ часто находит всяких исламистов-террористов, коварно готовящих злодеяния. Не случайно «активизируются» бандеровцы в Крыму. Не случайно США постоянно строят против России козни. А «внутренние враги» расхищают ресурсы. Причем неважно, кого «назначить» этими внутренними врагами. Проще всего — самых слабых, незащищенных, непопулярных, не связанных с влиятельными группировками. Тех, за кого не заступятся люди, близкие к Путину.

Сначала взяли губернатора Кировской области Никиту Белых. Путин стерпел. Показал тем самым, что либералов брать можно. Силовики подняли ставки: покусились на министра. На такого, которого патриоты не любят из-за его давней принадлежности к либеральному лагерю, а либералы уже не считают своим из-за того, что Улюкаев ныне находится в лагере кремлевском. Никто по Улюкаеву плакать не будет. Так почему бы на его примере не продемонстрировать Путину эффективность работы силовиков?

С одной стороны, вроде бы усиливаются либералы. Сергей Кириенко, про которого давно позабыли, занял крупный пост в кремлевской администрации. Элла Памфилова возглавила Центризбирком. Алексею Кудрину заказали экономическую программу. Наконец, президент вдруг вспомнил ни с того ни с сего про журналиста Дмитрия Киселева (любившего порассуждать о радиоактивном пепле в Америке) и одернул его. Народ заговорил чуть ли не об Оттепели.

С другой стороны, нарастает ощущение вседозволенности у близких к трону силовиков и политиков-имперцев. Никто по-настоящему не ответил за гибель Бориса Немцова. Арестовывают Белых и Улюкаева. Заказывают экономическую программу Сергею Глазьеву. В ряде регионов фальсифицируют результаты выборов, не обращая внимания ни на какую Памфилову. Народ заговаривает чуть ли не о новых массовых репрессиях и необходимости эмиграции.

В такой ситуации Путин оказывается не столь уж кошмарен. Только он становится гарантом безопасности для людей, желающих нормального развития России. Создается впечатление, что без Путина к власти в нашей стране придут страшные разрушительные силы, готовые фальсифицировать, сажать и даже убивать. Президент из диктатора, как его часто называют на Западе, превращается в относительно просвещенного автократа. В меньшее зло, чем Кадыров, Бастрыкин или Киселев.

Путина такой вариант наверняка устраивает. При нем он может еще много лет управлять Россией и даже получить, наконец, поддержку Запада. С президентом Рогозиным и премьером Глазьевым никакой Запад иметь дела не захочет.

Дмитрий Травин, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге

Приговор бывшему министру экономического развития, уличенному в попытке получения взятки от главы «Роснефти» Игоря Сечина, вынесен – за ходом одного из самых резонансных судебных процессов уходящего 2017 года наблюдали сотни журналистов, среди которых были и репортеры русскоязычного канала «Deutsche Welle».

В своем последнем слове Улюкаев, надеясь на вынесение оправдательного решения, уверял суд, что стал жертвой провокации – однако вердикт служителей Фемиды оказался для него неутешительным: 8 лет строго режима и 130 миллионов рублей штрафа. В основу дела легли показания генерала ФСБ Олега Феоктистова, которого допрашивали в закрытом режиме – чекист утверждал, что это именно он в рамках следственного эксперимента вручил Сечину сумку с двумя миллионами долларов, который передал ее обвиняемому якобы в знак благодарности за приватизацию «Башнефти». По версии экс-министра, тот даже не подозревал, что там могут находиться деньги, рассчитывая на дорогой подарок в виде элитного алкоголя – в итоге подробности сути его договора с Игорем Ивановичем выяснить так и не удалось. Как пояснил прокурор Борис Непорожный, по всем направленным в адрес исполнительного директора крупнейшей российской нефтегазовой компании повесткам были получены документы, свидетельствующие о служебных командировках последнего в те дни, когда проводились слушания. Между прочим, четыре года назад этот же обвинитель участвовал в процессе, связанным с уголовным делом о получении взятки бывшим тульским губернатором Вячеславом Дудкой, которое обернулось в итоге для чиновника тюремным заключением сроком на 9,5 лет.

Обозреватель «DW» Роман Гончаренко, ссылаясь на мнение суда, " >поясняет , что вынесенный Замоскворецким судом приговор не является максимально строгим, так как в данной ситуации вполне реальным могло быть наказание в виде 10 или даже 15 лет лишения свободы. Если же верить версии самого Алексея Валентиновича о подстроенной против него провокации, то здесь дело могло быть не только в приватизации «Башнефти» и продаже государственного пакета акций «Роснефти» - известно, что мнение министра по этим сделкам действительно было неодобрительным, но при всем желании он никак не мог воспрепятствовать их реализации в одиночку. Возможно, значительную роль во взаимоотношениях двух высокопоставленных чиновников сыграли высказанные во время закрытых заседаний и вызвавшие неодобрение со стороны президента взгляды Улюкаева по находящимся в его компетенции вопросам. К примеру, он неоднократно позволял себе публично заявлять о критическом состоянии российской экономики, и подготовленные им отчеты и прогнозы о состоянии дел в данной сфере не всегда были радужными.

Даже несмотря на то, что позиция большинства экспертов о прохождении экономического дна руководством Минэкономразвития в целом разделялась, бывший глава ведомства все же считал, что в ближайшем будущем Россию ждут тяжелые годы стагнации. Наверняка какое-то из этих высказываний могло не понравиться вышестоящему начальству, и практически одновременно с началом новой президентской гонки Улюкаев отправился в места не столь отдаленные. Таким образом, элитам дан четкий сигнал на консолидацию в преддверии начала возможной конфронтации с Западом и одновременно с этим достигнута цель напомнить всем тем, кто окончательно поверил в свою абсолютную непогрешимость, о необходимости хотя бы формального соблюдения буквы закона. Если же Путин захочет сделать борьбу с коррупцией одной из главных тем своей избирательной кампании, не исключено, что нас ждут новые громкие разоблачения, тем более что в российском обществе существует огромный запрос на подобного рода сенсации, заключает Гончаренко.

Бывшего министра экономики наказали вовсе не за коррупцию, а за то, что он посягнул на деньги, предназначавшиеся для реализации «высших госзадач».

Итак, Алексея Улюкаева все же решили посадить. Доказательства выглядят чрезвычайно странно. Напрашивается вопрос не столько правового, сколько политического свойства: за что? Бывший министр получил восемь лет колонии явно не за мифическую взятку, которую лишь сумасшедший мог бы вымогать у всесильного Игоря Сечина. И хочется понять, в чем же Кремль увидел истинную вину Улюкаева.

Думается, корни надо искать в событиях первых лет пребывания Владимира Путина у власти. Как мы понимаем сейчас, арест Михаила Ходорковского в октябре 2003 года был связан отнюдь не с его политической деятельностью, а с тем, что он намекнул Путину на коррупцию в его ближайшем окружении. Ходорковский копнул там, где не следовало, поскольку обнаруженный им процесс не был коррупцией в узком смысле этого слова. Тогда уже начиналось формирование своеобразного тайного бюджета путинской системы — то есть тех огромных ресурсов, которые можно использовать для финансирования политических кампаний, пропагандистских акций, дорогостоящих проектов и всего прочего, без чего авторитарному режиму трудно существовать.

Деньги переходили от олигархов к полигархам (крупным политикам, работающим на Кремль) не потому, что они хотели подворовывать (хотя, конечно, и не без этого), а потому, что так была сформулирована важнейшая государственная задача. И жесткая расправа с Ходорковским дала всем олигархам понять, что даже самый богатый человек страны не имеет права противодействовать решению задач власти. Все должны послушно скидываться, когда этого требуют полигархи.

Скорее всего, люди, задействованные в этой системе, искренне обидятся, если им сказать, будто они коррумпированы. Полигархи ведь считают, что спасают державу, аккумулируя деньги в тайном бюджете. Благодаря обеспечению твердой власти Россия обходится без майданов и революций, народ обожает вождя, сохраняет единство и дает отпор тем, кто хотел бы из сильной России сделать слабую Украину.

При этом те высокопоставленные чиновники, которые тащат деньги не под контроль полигархов, а под свой личный, считаются настоящими коррупционерами, поскольку не укрепляют, а ослабляют державу. Они действуют не по сложившимся в нынешней политической системе понятиям, а в соответствии с собственными корыстными устремлениями. Проще говоря, спасать Россию сегодня можно, но воровать нельзя. И надо понимать разницу между данными действиями, хотя с правовой точки зрения они практически неотличимы.

И вот если с учетом всех этих важных моментов мы взглянем сегодня на «дело Улюкаева», то обнаружим серьезный «прокол» бывшего министра, связанный вовсе не с вымогательством «колбаски» у Сечина. Еще весной 2016-го журналистские расследования показали, что у ряда высокопоставленных российских лиц есть деньги в офшорах на Западе. Один из них управлялся сначала сыном Улюкаева, а затем его женой. При этом известно, что Улюкаев находился на госслужбе. Мы не можем, естественно, знать, стала ли для Путина неприятным сюрпризом тайная деятельность его министра, но предположить это резонно. Одно дело — офшоры, которые используются для поддержания режима. Другое дело — офшоры личные. Одно дело — официально существующие теневые деньги (как ни странно это звучит), другое — существующие неофициально.

Эти дважды теневые, то есть скрытые как от государственного, так и от полигархического контроля средства представляют собой серьезную угрозу для стабильности системы. Ведь получается, что под видом высочайше утвержденной коррупции, «необходимой для спасения державы», существует коррупция неутвержденная, используемая для пополнения личных кошельков. Она очень плоха, поскольку, во-первых, подрывает нашу и без того на ладан дышащую экономику, а во-вторых, аккумулирует средства, которые, по идее, должны были бы идти в «общую копилку». Если Улюкаев действительно имел большие деньги непонятного происхождения, если он держал их в офшоре и если Путин не знал о подобной деятельности человека из своего ближайшего окружения, то можно понять гнев всесильного хозяина. А вспомнив его реакцию на «самодеятельность» Ходорковского, можно понять и то, почему карающий меч правосудия вновь обрушился на столь крупную фигуру.

После «дела Ходорковского» российский бизнес четко усвоил: если к тебе приходит человек из высшего эшелона власти и требует денег, ему надо обязательно заплатить. Иначе — посадят. Или отнимут весь бизнес. Это как в «Трех мушкетерах», когда по стране бродит «полигарх» с выданной Ришелье бумажкой: «Все, что делается этим человеком, делается с ведома кардинала и для блага Франции». Попробуй-ка откажи такому. И даже если он преследует не государственные интересы, а свои собственные, простой бизнесмен в этом не разберется — все равно заплатит.

В общем можно сказать, что путинской системе не угрожают никакие оппозиционные политики, свободные СМИ или даже разоблачения Алексея Навального, пока о них не рассказывают миллионам зрителей в прайм-тайм по телевизору. И конечно же, ей не угрожают ни вялые западные санкции, ни мифические пиндосо-бандеровцы, подкрадывающиеся ночью к нашим границам. Но любые чиновники, подрывающие существование тайного бюджета и конкурирующие с ним за деньги «олигархов», абсолютно для Кремля неприемлемы. Без этих денег невозможно будет организовывать выборы так, чтобы на них всегда побеждал один и тот же человек с одной и той же партией. Не на что станет проводить духоподъемные и формирующие скрепы политические кампании, после которых народ начинает видеть «образ будущего», принимать Путина в качестве глобального лидера и гневно отвергать однополярный мир с доминирующим в нем «вашингтонским обкомом».

Ходорковского в свое время наказали совсем не за то, в чем он «провинился» перед Путиным. «Вор», как известно из старого фильма, должен сидеть в тюрьме, даже если формальным поводом для посадки становится подброшенный Жегловым кошелек. И Улюкаева явно наказали не за «колбаску». Ее просто «подбросили», получив именно тот результат, который хотели. В наших судах добиться желаемого нетрудно, если ты принадлежишь к числу полигархов, которым дозволено ради «спасения державы» предпринимать любые необходимые действия.

Весь этот анализ ситуации с Улюкаевым, естественно, сделан на основе имеющихся у нас фактов. Возможно, когда-нибудь его придется пересмотреть. Но сегодня иные объяснения событий выглядят поверхностными. Невозможно, в частности, представить себе, что Улюкаева преследуют как либерала, поскольку он давно отошел от пропаганды либеральных взглядов и превратился во вполне лояльного чиновника. Трудно поверить, что он вымогал взятку у ближайшего сподвижника президента. Абсолютно не подтвердились предположения годичной давности, что «дело Улюкаева» ослабит Сечина и компанию «Роснефть». А вот проблемы, связанные с тайным бюджетом системы, становятся все более актуальными.

Подсудимый : Алексей Улюкаев, с 24 июня 2013 года по 15 ноября 2016 года - министр экономического развития Российской Федерации.

Главный свидетель/он же потерпевший : руководитель компании «Роснефть» Игорь Сечин

Третье действующее лицо : Олег Феоктистов, в ноябре 2016 года глава службы безопасности «Роснефти».

Задержание

Улюкаев был задержан вечером 14 ноября 2016 года в офисе компании «Роснефть» на Софийской набережной в Москве. Задержание проводил Следственный комитет при оперативном сопровождении сотрудников Управления экономической безопасности ФСБ России. На следующий день Улюкаеву предъявили официальное обвинение по части 6 статьи 290 УК РФ (получение взятки лицом, занимающим государственную должность Российской Федерации, с вымогательством взятки и в особо крупном размере).

Реакция

15 ноября 2016 года ночью в 3 часа 6 минут на официальном сайте МИА «Россия сегодня» был опубликован комментарий пресс-секретаря российского президента Дмитрия Пескова о задержании министра экономического развития:

«Сейчас ночь. Я не знаю, докладывалось ли президенту. Это очень серьёзное обвинение, которое требует очень серьёзных доказательств. В любом случае, решить что-либо может только суд».

В этот же день после решения суда своим указом президент Путин освободил Улюкаева от должности министра Минэкономразвития «в связи с утратой доверия».

Версия Сечина, Феоктистова и следствия

Из заявлений Сечина и Феоктистова в ФСБ следует, что Улюкаев во время саммита БРИКС в Гоа в октябре 2016 года вымогал у Сечина взятку в размере 2 миллионов долларов США за выданное Минэкономразвития положительное заключение, предоставившее «Роснефти» право осуществить сделку по приобретению государственного пакета акций «Башнефти» в размере 50 %. Если верить словам Сечина и Феоктистова, взятку Улюкаев вымогал жестом в два пальца (знак победы) в тот момент, когда глава «Роснефти» играл в бильярд с главой ВТБ Андреем Костиным . Опрошенные в суде свидетели (корреспондент Lifenews Александр Юнашев и менеджер службы безопасности «Роснефти» Вадим Деревягин, которые были очевидцами разговора Сечина и Улюкаева на Гоа) жеста в два пальца не видели, а также не слышали, о чем конкретно говорили собеседники между собой.

Не видел жеста в два пальца и автор заявления в ФСБ Феоктистов, в ходе своего закрытого допроса в суде (подробности стали известны журналистам позже) он рассказывал, что после возвращения с Гоа Сечин пришел к нему «посоветоваться», как поступить - Улюкаев попросил у него взятку в 2 млн долларов. Тогда Феоктистов посоветовал главе «Роснефти» «проявить свою гражданскую позицию и помочь поймать коррупционера».

Как утверждал Сечин в своих показаниях на следствии (стали известны Би-би-си) и как утверждали прокуроры в суде, Улюкаев сам звонил 14 ноября 2016 года Сечину и настаивал на встрече в его офисе, где ему и был передан портфель с деньгами. Это противоречило материалам дела, согласно которым все же Сечин звонил первым, и показаниям самого Улюкаева.

Прокуроры просили суд признать Улюкаева виновным, назначить 10 лет лишения свободы строгого режима и штраф 500 млн руб.

Позиция Улюкаева

Не признает вину. Называет себя жертвой провокации, организованной «на основании ложного доноса» Сечина и Феоктистова. Во время прений потребовал привлечь обоих к ответственности за заведомо ложный донос и оперативных сотрудников за провокацию взятки. Подчеркивал: политический вес главы «Роснефти» и его влияние несоразмерны должности. В своем выступлении в прениях отмечал, что на саммите БРИКС их беседа с Сечиным свелась к тому, что они поздравили друг друга с заключенной сделкой, и глава «Роснефти» пообещал угостить Улюкаева редким вином, которого тот «никогда не пробовал». На встречу с Сечиным, по слова экс-министра, он не напрашивался и сам ему не звонил. Наоборот - звонила секретарша Сечина секретарше Улюкаева, но тот отсутствовал в министерстве. Когда же явился, перезвонил. Сечин в телефонном разговоре настойчиво приглашал Улюкаева в свой офис, тот ссылался на занятость, в частности на заседание коллегии в министерстве, но в итоге согласился приехать к 17 часам (эти слова подсудимого подтверждали и озвученные в суде прослушки разговоров). По словам Улюкаева, он был уверен, что обсуждать предстоит готовящуюся приватизацию 19,5% акций «Роснефти», принадлежащих «Роснефтегазу». Во время встречи Сечин произнес слова «собрали объем»; по словам подсудимого, он подумал, что речь идет о средствах, которые «Роснефть» хочет направить на выкуп этих акций. На улице у офиса «Роснефти» Сечин отвел Улюкаева к елке и со словами «возьми» показал на стоящую на земле сумку. Улюкаев взял, будучи уверен, что внутри вино, которое Сечин обещал ему еще в Гоа.

Судебный процесс

Летом 2017 года уголовное дело было передано в Замоскворецкий суд столицы. Процесс стартовал 8 августа. Судья Лариса Семенова неоднократно отказывала защите Улюкаева в просьбе вернуть дело обратно в прокуратуру в связи с противоречиями в обвинительном заключении.

В ходе суда выяснилось:

Что в уголовном деле представлены разные данные о том, где, когда и как именно Улюкаев требовал взятку (в одних бумагах, местом значился Гоа, в других - Москва, в третьих - «в неустановленном месте»).
Что именно Феоктистов нашел $2 млн наличными для следственного эксперимента. Генерал ФСБ в отставке рассказывал в суде, что попросил крупную сумму у «своего хорошего знакомого, частного инвестора» (имя назвать отказался, защита Улюкаева подозревает, что это деньги «Роснефти») и передал деньги сотрудникам спецслужбы.
Что письмо о вымогательстве со стороны Улюкаева на имя главы ФСБ Александра Бортникова направил именно Феоктистов. В документе была приписка за подписью Сечина: «С учетом изложенного даем согласие на участие в оперативных мероприятиях».
Что во время встречи с Улюкаевым в офисе «Роснефти» на Сечине была звукозаписывающая аппаратура, а перед встречей его инструктировали сотрудники ФСБ о том, как себя вести и что говорить во время встречи с Улюкаевым.

Странности и скандалы

Единственного реального свидетеля беседы Сечина и Улюкаева на Гоа - главу ВТБ Андрея Костина, игравшего с руководителем «Роснефти» в бильярд - по неизвестным причинам не допрашивали ни на следствии, ни в суде. Сам он в СМИ ни разу не комментировал это дело и в частности не рассказывал, видел ли он жест в два пальца со стороны экс-министра.
Как только защита Улюкаева попросила вызвать на допрос в суд двух сотрудников ФСБ, участвовавших в оперативном эксперименте в отношении министра, те оказались сначала в «командировке», а потом (когда защита просила вызвать их повторно) - в «длительной командировке». В итоге в суде их так и не увидели. В частности «из-за командировок» в суд не явился сотрудник ФСБ Калиниченко, который направил начальству рапорт об обнаружении в действиях Улюкаева «признаков преступления».
Главный свидетель Сечин, на словах которого и строится обвинение, ни разу не явился на процесс, несмотря на неоднократные повестки суда и ходатайства защиты Улюкаева. Причина, как заявлял адвокат главы «Роснефти» - «командировки» и «усиление занятости до конца года». Стороны не стали оглашать и его показания, данные им на следствии. Прокуроры лишь один раз (после того, как окончили представлять свои доказательства) попросили вызвать Сечина. После его первой неявки больше не настаивали.
Сечин иногда комментировал ход разбирательства, еще до приговора высказываясь о виновности Улюкаева. Так, в сентябре 2017 года, когда суд уже шел, Сечин во время Восточного экономического форума сказал журналистам: «Я вам прямо сейчас дам показания. Смотрите: находясь в должности министра, Улюкаев требовал незаконного вознаграждения. Сам определил его размер, сам приехал за ним, сам его руками забрал, погрузил в машину и сам уехал. В соответствии с Уголовным кодексом РФ, это преступление». В том же сентябре 2017 года глава «Роснефти» назвал «профессиональным кретинизмом» действия прокуроров, которые публично озвучили в суде расшифровки разговоров Улюкаева и Сечина в офисе «Роснефти», повествующих о том, каким образом последний якобы давал взятку министру. По мнению Сечина, в расшифровках есть «сведения, содержащие гостайну», которые «нельзя было обнародовать». Правда, он не уточнял, какие именно сведения имеет в виду.
Отдельно ход суда комментировал пресс-секретарь «Роснефти» Михаил Леонтьев. Он часто подчеркивал в комментариях СМИ (также до приговора), что «обвиняемый был задержан с поличным, и суду были представлены исчерпывающие доказательства его вины».

Экспертиза

Среди доказательств вины Улюкаева обвинение просило суд учесть при вынесении приговора психолого-лингвистическую экспертизу аудиозаписей разговоров экс-министра с Сечиным. Запись разговора в офисе «Роснефти» исследовали специалисты Кисляков и Рыженко из некоммерческой волгоградской организации «Южный экспертный центр», они пришли к выводу, что в разговоре содержатся лингвистические признаки, указывающие на предварительную договоренность собеседников; Улюкаев, по мнению экспертов, демонстрирует понимание высказываний Сечина. В речи же последнего, как сказали эксперты в суде, не было признаков провокации. При этом эксперты признали, что специально не исследовали этот вопрос. Как заявил эксперт Виктор Кисляков, реакции Улюкаева на действия Сечина были «естественными». По словам эксперта, он не мог «залезть в голову» людям на записи и делать какие-то выводы «в реальности». Однако он усмотрел «скрытое понимание» разговаривающими темы разговора.

Кроме «Южного экспертного центра» прослушку разговоров Сечина и Улюкаева в офисе «Роснефти» изучал эксперт Иванов из Института криминалистики ФСБ. Он должен был ответить на вопрос о наличии или отсутствии признаков монтажа записи. Его выводы в суде не оглашали, однако защита экс-министра обнародовала ходатайство эксперта о предоставлении ему оригинальных аудиофайлов и самого записывающего устройства. ФСБ отказалась предоставить Иванову оригинал — на том основании, что запись «содержит гостайну».

По просьбе защиты Улюкаева экспертизу прослушек проанализировала профессор кафедры судебных экспертиз МГЮА Елена Галяшина, которая, обратила внимание, что записи так и не проверили на монтаж, а сотрудники «Южного центра» игнорировали контекст разговора. Галяшина пришла к выводу, что в этой экспертизе были допущены нарушения, в частности, анализ разговоров проводился, несмотря на шумовые помехи на записи. По мнению специалиста, выводы экспертов были субъективны, произвольны и не основывались на лингвистических доказательствах. При этом, отмечала Галяшина, судя по записям, именно Сечин сначала инициировал встречу с Улюкаевам 16 ноября 2016 года, а затем и передачу сумки. По ее мнению, Улюкаев мог не понимать, что лежало в саквояже, который он получил от главы «Роснефти».

Итог

Фото: Виктория Одиссонова / «Новая газета»

Замоскворецкий суд Алексея Улюкаева к 8 годам колонии строгого режим и штрафу 130 млн рублей. Он не сможет занимать должности ни в органах власти, ни госкорпорациях.