Поездка в Константинополь. Принятие христианства. Путь в Византию. Крестилась ли киевская княгиня Ольга в Константинополе? Путешествие ольги в царьград эссе

Святая княгиня Ольга - личность в истории нашей страны легендарная и столь же противоречивая для многих. Канонизированная Православной Церковью , как равноапостольная, она известна не только жесткой мстительностью и политической амбициозностью. Но и осознанной и глубокой верой.

Описание поездки Ольги в Константинополь, где она приняла крещение - это не только, а как полагают многие историки, и не столько исторический, сколько литературный материал, за которым скрывается реальная история начала долгого пути к христианизации Руси, которое в итоге вылилось в крещение князя Владимира .

Христианство по западному обряду

Однако, мало кто знает, что Русь при Ольге имела все шансы стать государством, где исповедовали бы христианство западного обряда. Дело было ещё до раскола на православную и католическую церкви, хотя разногласия между христианским Востоком и Западом уже отчетливо наметились. И, что интересно, скорее всего, такой, «западной» христианизации Руси не допустили именно язычники.

Но, чтобы понять суть этой истории, о которой умалчивается в русских летописях, однако неоднократно говорится в западных источниках, нужно начать именно с поездки Ольги в столицу Византийской империи на приём к василевсу.

Поездка в Константинополь

Если вспоминать сюжет «Повести временных лет», то примерно в 955-957 годах Ольга, будучи регентом при князе Святославе, совершила посольство в Константинополь ко двору императора. Согласно «Повести», император захотел её в жены. Сначала Ольга сослалась на свое язычество, а после того, как её крестил патриарх Константинопольский Феофилакт, а восприемником стал сам василевс Константин Багрянородный, объяснила последнему, что теперь он - её крестный отец, и жениться у них точно не получится. С этим и отбыла назад в Киев.

Однако, в этой истории все было несколько сложнее. Историк Карташов указывает на то, что уже на следующий год из Киева было изгнано византийское посольство. Он упоминает и то, что в официальной византийской хронике «О церемониях» описание визита Ольги дается хоть и подробно, но очень сухо, казённым языком, при этом о целях этого визита не сообщается.

Впрочем, в свите княгини отдельно упоминается православный священник. Из всех этих данных Карташов делает вывод, что Ольга действительно серьёзно решила принять христианскую веру или же уже крестилась ранее, но при этом её посольство было ещё и «сватовством».

Русь и Византия

Дело в том, что на тот момент «настоящими императорами» были именно правители Византии, на Западе, в Риме уже правили какие-то «странные люди с непонятной биографией». Ольга же хотела породниться с «порфирогенитами», единственными на тот момент «настоящими европейскими монархами», чем могла укрепить положение и своей династии, и страны.

К тому же, это привело бы к тому, что Крещение Руси состоялось именно при ней. Хотела ли она женить Святослава или выйти замуж сама - история умалчивает. Однако, этих целей ей в итоге добиться не удалось.

Впрочем, нужно отметить, что в плане актуальной политики, отношения между Русью и Византией дополнительно укрепились, а в перспективе, что называется, вечности, на Руси наступило время терпимости к христианам на законодательном уровне. Вот только обида на Константинополь осталась.

Свита хотела крестить Русь

При этом, нужно понимать, что с религиозной точки зрения являл собой двор княгини, да и молодого князя. Там были и язычники, и христиане, как восточного, так и западного обряда. При этом, эти самые «западные христиане» уже обзавелись друзьями и родственниками из Западной Европы, которые, в том числе были и послами при дворе Ольги.

И вот эти, последние, решили воспользоваться ситуацией, чтобы устроить-таки Крещение Руси, но только под юрисдикцией Рима.

И дальше начинается натуральный политический детектив, который все тот же Карташов описывает так: «пользуясь непрерывно существующими организованными коммерческими и политическими сношениями с западно-европейскими государствами, эти варяжские элементы очередных посольств задумали предпринять нечто на свой страх. А именно: злоупотребляя своим посольским положением, выдать свой авантюрный план за прямое поручение княгини Ольги. Они даже торопились, ибо наступил уже срок конца опекунского положения Ольги над властью Святослава, знаменоносца язычества».

Визит епископа

И от имени Ольги в итоге на Русь был приглашен епископ Адальберт. Кстати, это был первый христианский архиерей, побывавший на Руси. Правда, визит его закончился несколько не так, как планировал и он, и пригласившие его послы, и пославший его Римский император Оттон Великий.

А именно, как указывает в своей хронике Продолжатель Регинона, «в этом году возвратился назад Адальберт, поставленный в епископы для Ругов, ибо не преуспел ни в чем том, зачем был послан, и видел все свои старания напрасными. На обратном пути некоторые из его спутников были убиты. А сам он с великим трудом едва спасся».

Фиаско западной миссии было обусловлено рядом факторов. Во-первых, усилением «языческой партии», которая могла мириться, хоть и «насмехаясь», с христианами восточного обряда, но вот по отношению к «западным чужакам» уже не стеснялась в методах давления.

Во-вторых, сама Ольга считала западных императоров «узурпаторами», а носителями настоящей монаршей и христианской традиции именно императоров восточных, а потому не оказала Адальберту никакой поддержки. А уж в контексте того, что пригласили его без ведома княгини, но от её имени, все это походило на глобальный дипломатический и внутриполитический скандал.

Так или иначе, но Адальберт вернулся назад в Европу, где позже стал епископом Магдебурга, Ольга же, добившись от Святослава и его свиты терпимости к христианам, занялась миссионерством в своих вотчинах.

И значимость этой «тихой христианизации» оценили уже современники княгини. На смерть Ольги в летописи был написан панегирик, сравнимый по стилистике с акафистами Богородице: «Си бо омыся купелью святою и совлечеся греховныя одежа ветхаго человека Адама и в новый Адам облечеся, еже есть Христос. Мы же рцем к ней: радуйся русской земли познанье к Богу. Начаток к примиренью быхом. Си первое вниде в царство небесное от Руси. Сию бо хвалят рустии сынове аки начальницю ибо по смерти моляше Бога за Русь».

Летом 957 г. огромное русское посольство во главе с великой княгиней двинулось в Константинополь. Состав посольства, не считая охраны, корабельщиков, слуг, перевалил за сотню. В свиту княгини входил ее ближайший родственник - Анепсий, как его называли греки, занимавший в посольстве второе место после Ольги, 8 ее приближенных - знатных бояр или родственников, 22 знатных русса, члены посольства, 44 торговых человека, люди Святослава, священник Григорий, 8 человек свиты послов, 2 переводчика, а также приближенные женщины княгини. Столь пышного, столь представительного посольства Русь в Византию еще не засылала.

Русская флотилия прибыла в константинопольскую гавань, а далее начались осложнения. Император впервые принял Ольгу лишь 9 сентября, т. е. тогда, когда русские караваны обычно собирались в обратный путь. Около двух месяцев руссы ожидали приема. Позднее Ольга вспомнит об этом в Киеве, когда к ней придут послы из Византии, в гневе она скажет им: «...постоиши у мене в Почайне (в киевской гавани, в устье реки Почайны, впадающей в Днепр. - А. С), яко же азъ в Суду (в константинопольской гавани. - А. С.)...» Русская княгиня не забыла о долгом стоянии в «Суду» и по прошествии нескольких месяцев. В чем же дело? Почему такое неуважение было оказано желанной гостье и союзнику? Ответ заключается в порядке двух приемов русской княгини в императорском дворце - 9 сентября и 18 октября, которые подробно описал Константин VII в своем труде «О церемониях». Этот порядок вышел далеко за рамки обычного, не имел аналогий во время встреч с другими иностранными представителями и никак не соответствовал византийскому церемониалу, за который свято держалась византийская империя и особенно Константин VII, блюститель и хранитель вековых традиций. Обычно любой, кто приближался к трону византийских императоров, совершал проскинесис - падал ниц к императорским стопам, но ничего подобного не произошло с Ольгой: 9 сентября она без сопровождения подошла к трону, лишь легким наклоном головы приветствовала Константина VII и стоя беседовала с ним. Затем она была принята императрицей.

Прием киевской княгиней Ольгой византийских послов на Руси

После небольшого перерыва состоялась встреча русской княгини с императорской семьей, на что никогда даже не претендовали иностранные послы и владетельные особы. Здесь Ольга имела главный разговор с императором по всем интересующим обе стороны вопросам. При этом русская княгиня сидела, что также было делом неслыханным. На парадном обеде Ольга оказалась за одним столом с членами императорской семьи. Такого же рода привилегии были даны русской княгине и во время второго приема.

Конечно, все эти отступления от традиций византийского дипломатического церемониала нельзя считать случайными. Руссы, видимо, настаивали на исключительно высоком уровне приема, а греки упорствовали, стараясь сохранить дистанцию между Русью и великой империей. Теперь становится понятным долгое ожидание Ольгой первого приема: шла напряженная дипломатическая борьба по вопросам церемониала, которые в отношениях между странами всегда имели принципиальный характер и показывали уровень престижа того или иного государства, его место среди других держав. Русь требовала если не равноправия, то по крайней мере больших привилегий; империя упорствовала. Но Византии нужна была русская помощь, и грекам пришлось уступить.

Как и следовало ожидать, вопрос о христианизации занял одно из центральных мест в переговорах Ольги с Константином VII.

Русская летопись рассказывает, что Ольга решила принять крещение в Константинополе, а император эту мысль поддержал. На это княгиня ответила ему: «...аще мя хощеши крестити, то крести мя самъ». В этом собственно был весь смысл проблемы. Используя желание Византии христианизировать Русь, Ольга стремилась получить крещение непосредственно из рук императора и патриарха. Причем императору отводилась роль крестного отца. Летопись отмечает: «И крести ю (ее. - А. С.) царь с патреархомъ». В крещении русская княгиня приняла имя Елены в честь матери императора Константина Великого, сделавшего христианство государственной религией Римской империи. Видимо, обо всем этом и шел разговор в кругу императорской семьи 9 сентября 957 г.

Крещение русской княгини происходило в храме святой Софии, в главном христианском святилище империи. В знак своего пребывания здесь Ольга преподнесла храму золотое блюдо, украшенное драгоценными камнями.

Все в этой церемонии имеет огромное политическое значение.

Во-первых, сам факт крещения русской княгини. При наличии на Руси сильной языческой оппозиции, которую возглавлял молодой Святослав, опиравшийся на языческую дружину, вопрос о крещении всей страны был еще преждевременным, он мог вызвать недовольство и в русских верхах, и в народе. Но был уже опыт западноевропейских стран, когда англосаксонский и франкский короли в свое время принимали крещение при участии представителей римского папы без обращения в христианство всех франков или англосаксов. Незадолго до появления Ольги в Византии личное крещение в Константинополе приняли венгерские вожди Булчу и Дью-ла, хотя вся Венгрия приняла христианство лишь на рубеже X-XI вв. Такой путь являлся более безболезненным, постепенным. Судя по договору Игоря с греками 944 г., на Руси было уже немало христиан, в Киеве стояла церковь святого Ильи. Теперь крещение русской княгини, конечно, сильно укрепляло позиции русских христиан, делало христианизацию всей страны лишь вопросом времени. Русь в этом случае использовала примеры других крупных раннефеодальных монархий Европы.

Во-вторых, акт крещения Ольги высшими представителями светской и церковной власти империи чрезвычайно возвышал и ее личный престиж, и политический престиж Руси.

В-третьих, политическому резонансу крещения способствовало и то, что Ольга взяла христианское имя Елены, широко известной деятельницы империи, а также получила титул «дочери» императора.

Но не только вопросы крещения обсуждались во время первой беседы у императора. Речь шла и о династическом браке молодого Святослава и юной дочери Константина VII - Феодоры.

Породниться с византийским императорским домом было почетно для любого государства, любой династии, но Византия тщательно охраняла эту свою привилегию, предоставляя ее либо очень известным и сильным европейским монархиям, скажем Франкской империи, позднее - Германскому королевству, либо шла на подобные браки под влиянием обстоятельств. Так, нуждаясь в VII в. в помощи хазар против натиска персов и аваров, византийский император Ираклий обещал хазарскому кагану отдать в жены свою дочь Евдокию, если тот пришлет ему 40 тыс. всадников. В 20-х гг. X в., стремясь замирить Болгарию, Роман I Лакапин отдал за царя Петра свою внучку Марию. Впоследствии Константин VII в своих сочинениях оценил эти факты как позор империи.

Несомненно, что Ольга с ее престижными претензиями могла поставить в Константинополе вопрос о династическом браке, тем более что император просил у нее, как сообщает летопись, «вой в помощь». На это указывает и присутствие в свите Ольги таинственного родственника, которым вполне мог быть молодой Святослав.

Но если переговоры о браке Святослава с византийской принцессой и состоялись, то они кончились ничем: греки еще не считали Русь достойной династических связей. Это также не могло не задеть русскую княгиню и ее сына, который, как известно, в дальнейшем стал одним из самых упорных и опасных противников Византии.

Ольга и Константин VII, несмотря на определенные расхождения, подтвердили действия договора 944 г., в частности, в отношении военного союза. Это видно из того, что спустя некоторое время византийское посольство явилось в Киев с просьбой прислать русских воинов в Византию. Русский отряд вновь пришел на помощь империи в ее борьбе с арабами.

При Ольге сфера дипломатических усилий Руси значительно расширяется. Так, впервые после 839 г. направляется русское посольство на Запад, в земли Германского королевства. Сведения об этом имеются в немецкой хронике, принадлежащей перу некоего анонимного продолжателя хроники аббата Регинона. Под 959 г. он сообщил, что во Франкфурт, где германский король праздновал рождество, пришли «послы Елены, царицы ругов», которая крестилась в Константинополе, с просьбой «притворно как впоследствии оказалось» «поставить... епископа и пресвитеров их народу». Просьба была удовлетворена, на Русь направлен монах Адальберт. Под 962 г. тот же автор записал: «Адальберт, посвященный в епископы для руссов, не сумев преуспеть ни в чем, для чего он было послан, и видя свой труд тщетным, вернулся назад. На обратном пути некоторые из его спутников были убиты и сам он с большим трудом едва спасся». Так неудачно закончилась попытка немецких крестителей Руси.

Во всей этой истории неправдоподобной выглядит цель русского посольства, как она изложена немецким хронистом. Трудно предположить, что Ольга, имея на Руси серьезную языческую оппозицию во главе со своим сыном Святославом, сама недавно принявшая крещение по константинопольскому образцу, обратилась с просьбой о крещении всей Руси к гермайскому королю Оттону I, связанному тесно с папским Римом.

Последующие события это подтвердили. Об этом же говорят и слова автора хроники, что руссы «притворно» обратились с этой просьбой, т. е. никакого серьезного намерения крестить Русь руками немецкого епископа в Киеве у них не было.

Смысл событий заключается в другом. Русь того времени активно продолжала искать международные контакты. Со всеми окрестными странами ее уже связывали дипломатические отношения. Лишь Германское королевство, сильное европейское государство, до сих пор было вне сферы внимания русских политиков. Давнишнее и неудачное посольство 839 г. в Ингельгейм уже забылось, и теперь Русь попыталась вступить в традиционные отношения «мира и дружбы» с Германией, за которыми обычно стояли обмен посольствами, содействие в развитии торговли между двумя странами. В этих условиях русское правительство могло согласиться на допуск в русские земли немецких миссионеров. Адальберт, посчитавший себя действительно главой христианской церкви на Руси и попытавшийся внедрить новую религию среди народов, потерпел неудачу в своих намерениях. Против него возмутились киевляне, и он был с позором выгнан.

Тем не менее установившиеся правительством Ольги дружественные отношения с Германией уже не прерывались.

Девятого сентября, в среду состоялся прием, во всем сходный с вышеописанными, по случаю прибытия Русской княгини Ольги. Княгиня вошла со своими родственницами княгинями и избраннейшими прислужницами, причем она шла впереди всех других женщин, а они в порядке следовали одна за другою; она остановилась на том месте, где логофет обычно предлагал вопросы… Когда царь по обычному чину вошел в дворец, состоялся второй прием следующим образом. В триклине Юстиниана было поставлено возвышение, покрытое багряными шелковыми тканями, а на нем поставлен большой трон царя Феофила и сбоку царское золотое кресло. Два серебряных органа двух частей (= димов) были поставлены внизу за двумя завесами, духовые инструменты были поставлены вне завес. Княгиня, приглашенная из Августея, прошла чрез апсиду, ипподром и внутренние переходы того же Августея и, вошедши, села в Скилах. Государыня воссела на вышеупомянутый трон, а невестка ее на кресло. Вошел весь кувуклий и препозитом и остиариями были введены ранги… Когда царь воссел с Августою и своими багрянородными детьми, княгиня была приглашена из триклина кенургия и, сев по приглашению царя, высказала ему то, что желала.

В тот же день состоялся званый обед в том же триклине Юстиниана. Государыня и невестка ее сели на вышеупомянутом троне, а княгиня стала сбоку… На обеде присутствовали певчие церквей св. апостолов и св. Софии и пели царские славословия. Были также всякие сценические представления… После того как царь встал из-за стола, был подан десерт в ариститирии, где был поставлен малый золотой стол, стоящий (обыкновенно) в пектапиргии, и на нем был поставлен десерт на блюдах, украшенных эмалью и дорогими камнями. И сели царь, царь Роман Багрянородный, багрянородные дети их, невестка и княгиня, и дано было княгине на золотом блюде с дорогими камнями 500 мил., шести приближенным женщинам ее по 20 мил. и 18-прислужницам по 8 мил.

Октября 18-го, в воскресенье, состоялся званый обед в Золотой палате, и сел царь с Руссами, и опять был дан другой обед в пентакувуклии св. Павла, и села государыня с багрянородными детьми ее, невесткою и княгинею…

НАРУШЕНИЕ РИТУАЛА

Поначалу аудиенция проходила так, как это обычно было принято в отношении иностранных правителей или послов крупных государств. Император, сидя на троне в роскошном зале Магнавре, обменялся с Ольгой через логофета церемониальными приветствиями. Рядом с императором находился весь состав двора. Обстановка была чрезвычайно торжественная и помпезная.

В тот же день состоялось еще одно традиционное для приемов высоких гостей торжество - обед… Но наряду с этим имелись и отступления от принятых традиций, обозначились нарушения незыблемого византийского дипломатического ритуала, которые были совершенно невероятны, особенно при Константине VII - их ревностном блюстителе.

В начале аудиенции, после того как придворные встали на свои места, а император воссел на «троне Соломона», завеса, отделявшая русскую княгиню от зала, была отодвинута, и Ольга впереди своей свиты двинулась к императору. В этих случаях обычно иностранного представителя подводили к тропу два евнуха, поддерживавшие подходящего под руки. Затем иностранный владыка или посол совершал праскипеспс - падал ниц к императорским стопам. Во время приема киевской княгини этот порядок был изменен. Ольга одна, без сопровождения, подошла к трону, не упала перед императором ниц, как это сделала ее свита, а осталась стоять и стоя же беседовала с Константином VII.

Затем Ольгу отдельно приняла императрица, которую русская княгиня приветствовала лишь легким наклоном головы.

«ПОВЕСТЬ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ» О КРЕЩЕНИИ ОЛЬГИ

Отправилась Ольга в Греческую землю и пришла к Царьграду. Был тогда цесарь Константин, сын Льва. И увидев, что она красива лицом и весьма умна, подивился цесарь ее разуму, беседуя с нею, и сказал ей: «Достойна ты царствовать с нами в городе этом». Она же, поразмыслив, ответила цесарю: «Я язычница; если хочешь крестить меня, то крести меня сам - иначе не крещусь». И крестил ее цесарь с патриархом. [...] И было наречено ей в крещении имя Елена, как и древней царице - матери Константина Великого. И благословил ее патриарх и отпустил. После крещения призвал ее цесарь и сказал ей: «Хочу взять тебя в жены». Она же ответила: «Как ты хочешь взять меня, когда сам крестил меня и назвал дочерью? А у христиан не разрешается это - ты сам знаешь». И сказал ей цесарь: «Перехитрила ты меня, Ольга». И поднес ей многочисленные дары - золото, и серебро, и паволоки, и сосуды различные, и отпустил ее, назвав своею дочерью. Она же, собравшись домой, пришла к патриарху, и попросила у него благословения дому, и сказала ему: «Люди мои и сын мой язычники, - да сохранит меня Бог от всякого зла». И сказал патриарх: «Чадо верное! В Христа ты крестилась, и в Христа облеклась, и Христос сохранит тебя… избавит он от козней дьявола и от сетей его». И благословил ее патриарх, и отправилась она с миром в свою землю и пришла в Киев.

КРЕЩЕНИЕ ОЛЬГИ И НАЧАЛО ХРИСТИАНИЗАЦИИ РУСИ

Надежды Византии на близкое крещение Руси не оправдались. Принятие христианства оказалось для русов делом длительным и трудным. Князь Игорь вскоре погиб. Его вдова Ольга решилась переменить веру лишь много лет спустя после смерти мужа. Автор «Повести временных лет» записал предание о том, что Ольга приняла крещение от императора Константина Багрянородного в Константинополе в 955 г. Однако летописный рассказ пронизан фольклорными мотивами. Если верить летописи, немолодая Ольга произвела на императора столь сильное впечатление, что тот предложил «пояти» ее в жены. Мудрая Ольга отвечала: «Како хочешь меня пояти, крестив мя сам и нарек мя дщерью?» Отказав «жениху», русская княгиня «переклюкала» самого царя.

Константин VII Багрянородный упомянул о приеме «архонтесы Елги». Но не знал христианского имени Елены-Елги, а следовательно, княгиня оставалась язычницей во время свидания с ним в 957 г. Состав русской свиты наводит на мысль, что Ольга нанесла визит императору как частное лицо. В ее окружении не было послов от наследника Святослава, игоревых племянников и от конунга Свенельда. «Слы» из свиты Ольги получали столько же денег, сколько ее переводчики, что точно отражало их положение на иерархической лестнице.

Сохранилось немецкое свидетельство о крещении Ольги - так называемое Продолжение Хроники Региона. Хроника была составлена в середине X в. Автором Продолжения был, как полагают, первый киевский епископ Адальберт. Все это придает памятнику исключительную ценность. Как записал немецкий хронист, в 959 г. ко двору германского императора Оттона I явились «послы Елены, королевы ругов (русов), которая при Романе Константинопольском императоре крещена в Константинополе». Послы «просили, чтобы их народу был поставлен епископ и священники». Итак, Ольга - Елена приняла крещение не при Константине Багрянородном, а при его сыне Романе, вступившем на трон после смерти отца в ноябре 959 г. Сомнение вызывает хронология событий, изложенных в немецкой хронике. Ольга не успела бы в течение двух неполных месяцев после крещения снарядить послов в Германию. Необъяснимо промедление Оттона I. Выслушав послов в конце 959 г., император удовлетворил их просьбу и назначил епископа в Киев лишь через год, на Рождество 960 г. Видимо, хронист неточно записал дату прибытия послов. Немецкие анналы XI в., источник независимого происхождения, сохранили следующую запись: «960. К королю Оттону явились послы от народа Руси». Приведенный текст подтверждает предположение, что миссия русов явилась в Германию не в 959 г., а в 960 г. и уже к концу года Оттон объявил о назначении епископа.

Русская княгиня поступила совершенно так же, как раньше поступил болгарский царь Борис. Приняв крещение от православного греческого патриарха, она тотчас же пригласила латинского пастыря. Немецкий епископ, который должен был ехать в Киев, скоропостижно умер 15 февраля 961 г., и сан епископа Руси был передан монаху Адальберту. Он выехал в Киев в 961 г., а через год вернулся домой ни с чем. Попытка основать в Киеве епископство потерпела неудачу из-за сопротивления языческой норманнской знати, правившей страной после гибели Игоря. Один этот факт разрушает миф об Ольге как правительнице Руси. Однако не следует думать, что старания княгини насадить на Руси христианство не дали никаких результатов. Уже во время первой поездки язычницы Елги в Константинополь в ее свите находился «поп Григорий». А это значит, что люди из ближайшего окружения Ольги сменили веру раньше нее. В 967 г. папа Иоанн XII воспретил назначать на вновь учреждаемую кафедру в Праге лиц, принадлежащих «к обряду или секте болгарского или руского народа, или славянского языка». Вероятно, самая многочисленная христианская община русов находилась в Константинополе, и папа римский опасался присылки в Чехию епископа из Византии. В Царьграде «крещеные русы» занимались разного рода деятельностью: торговали, служили в императорской дворцовой гвардии и пр. Сношения между киевскими и царьградскими христианами русского происхождения способствовали христианизации киевских русов.

Влияние Ольги на дела управления было, по-видимому, ограниченным. В год смерти Игоря княжичу Святославу исполнилось никак не меньше 8-10 лет. Мстя древлянам за отца, Святослав начал битву, метнув в них тяжелое копье. Копье упало у ног коня, на котором сидел мальчик. Ко времени приезда епископа в Киев Святославу было более 20 лет. Он достиг совершеннолетия. По летописи, Ольга-Елена многократно просила сына переменить веру, но тот неизменно отказывал ей, ссылаясь на мнение дружины. Молодой князь не мог отречься от язычества, пока дружина и ее предводители придерживались старой религии. Два десятилетия спустя, если верить летописному преданию, внук Ольги Владимир закончил беседу о вере с немецкими послами напоминанием о временах бабки: «Идите опять, яко отци наши сего не приняли суть». Владимир говорил от лица всей дружины. Выражение «отцы наши» имело в его устах вполне определенное значение. Епископ Адальберт был изгнан из Киева всей дружиной. По свидетельству новгородской летописи, киевская княгиня держала в своем доме «презвитера» в тайне от народа. Пресвитером был, вероятно, сам Адальберт или один из прибывших с ним латинских священников.
Скрынников Р.Г. Древнерусское государство

ИЗ ЖИТИЯ СВЯТОЙ ВЕЛИКОЙ КНЯГИНИ ОЛЬГИ

…И посемъ по крещеніи живяше лѣтъ 15 и угоди Богу, и съ миромъ предавъ святую свою и честную душю въ руцѣ Христу Богу въ лѣто 6477, мѣсяца Іюля въ 11 день. И посемъ, времени многу минувшу по преставленіи святыа, внукъ же ея — блаженный князь Владимеръ въспомяну о мощехъ святыа бабы своеа, и пріиде на мѣсто самъ с митрополитомъ и со всѣмъ священнымъ соборомъ и съ фимяномъ, и раскопавше землю, и обрѣтоша честныа мощи святыя бабы своея княини Олги цѣлы и нерушимы пребывають. Они же прославиша Бога, и въземъше мощи, и положиша въ церкви Святыа Богородица, въ гробѣ каменѣ мале; и на верху гроба того честнаго оконце сътвориша: и тудѣ видять блаженныа тѣло лежаше цѣло и тлѣнію непричастно, но свѣтяшеся яко солнце. А иже кто пріидѣтъ съ вѣрою ко гробу святыя: и оконце оно, иже на гробѣ святыа, само о себе отверзется, и видятъ честное тѣло и мнози пріемлютъ исцѣленіе неоскудно…

Правила Русью с 945 по 960 годы. При рождении девушке дали имя Хельга, муж назвал ее собственным именем, но женской версией, а при крещении стала называться Елена. Ольга известна тем, что первой из правителей Древнерусского государства добровольно приняла христианство.

Про княгиню Ольгу сняты десятки фильмов, сериалов. Ее портреты есть в российских художественных галереях, по старинным летописям и найденным мощам ученые постарались воссоздать фотопортрет женщины. В родном Пскове есть мост, набережная и часовня имени Ольги и два её памятника.

Детство и юность

Точная дата рождения Ольги не сохранилась, но в Степенной книге XVII века говорится, что умерла княгиня в восемьдесят лет, а значит, родилась она в конце IX века. Если верить «Архангелогородскому летописцу», то девушка вышла замуж, когда ей было десять лет. Историки до сих пор спорят по поводу года рождения княгини – начиная от 893 и заканчивая 928 годом. Официальной версией признан 920-й, но это примерный год рождения.

Древнейшая летопись «Повесть временных лет», описывая биографию княгини Ольги, указывает, что она родилась в деревне Выбуты, Псков. Имена родителей не известны, т.к. они были крестьянами, а не особами знатных кровей.

Повесть конца XV века гласит, что Ольга была дочерью , который правил Русью, пока не подрастет Игорь, сына Рюрика. Он же, согласно легендам, и поженил Игоря и Ольгу. Но эта версия происхождения княгини не подтверждена.

Правление

В момент, когда древляне убили мужа Ольги, Игоря, их сыну Святославу было всего три года. Женщина была вынуждена взять власть в свои руки, пока сын не вырастет. Первое, что сделала княгиня – отомстила древлянам.

Они сразу после убийства Игоря прислали к Ольге сватов, которые уговаривали ее выйти замуж за их князя – Мала. Так древляне хотели объединить земли и стать самым большим и могущественным государством того времени.

Первых сватов Ольга закопала живьем вместе с ладьей, убедившись, что они понимают, что их смерть страшнее смерти Игоря. Малу же княгиня отправила сообщение, что достойна лучших сватов из сильнейших мужей страны. Князь согласился, и этих сватов женщина закрыла в бане и сожгла живьем, пока они мылись для встречи с ней.

Позже княгиня приехала с малочисленной дружиной к древлянам, чтобы по традиции справить тризну на могиле супруга. Во время тризны Ольга опоила древлян и велела солдатам рубить их. В летописях указывается, что древляне тогда потеряли пять тысяч бойцов.

В 946 году княгиня Ольга пошла в открытый бой на землю древлян. Она захватила их столицу и после долгой осады, применив хитрость (с помощью птиц, к лапам которых были привязаны зажигательные смеси), сожгла весь город. Часть древлян погибла в сражении, остальные покорились и согласились платить дань Руси.

Так как выросший сын Ольги большинство времени проводил в военных походах, власть над страной была в руках княгини. Она провела много реформ, включая создание центров торговли и обмена, которые позволили проще собирать подать.

Благодаря княгине на Руси зародилось каменное строительство. Посмотрев на то, как легко горят деревянные крепости древлян, свои дома она решила построить из камня. Первыми каменными зданиями в стране стали городской дворец и загородный дом правительницы.

Ольга установила точный размер налогов с каждого княжества, дату их выплаты и периодичность. Назывались они тогда «полюдья». Все подвластные Киеву земли были обязаны его платить, и в каждой административной единице государства был назначен княжеский администратор - тиун.

В 955 году княгиня решила принять христианство и крестилась. Согласно одним источникам, она крестилась в Константинополе, где ее лично крестил император Константин VII. Во время крещения женщина приняла имя Елена, но в истории по-прежнему больше известна как княгиня Ольга.

Она вернулась в Киев с иконами и церковными книгами. Первым делом мать захотела крестить своего единственного сына Святослава, но тот лишь насмехался над теми, кто принимал христианство, но никому не запрещал.

За время правления Ольга построила десятки храмов, включая монастырь в родном Пскове. Княгиня лично отправилась на север страны, чтобы крестить всех желающих. Там она уничтожала все языческие символы и ставила христианские.

Дружинники с опаской и неприязнью отнеслись к новой религии. Они всячески подчеркивали свою языческую веру, старались убедить князя Святослава в том, что христианство ослабит государство и его необходимо запретить, но он не хотел перечить матери.

Ольга так и не смогла сделать христианство основной религией. Дружинники победили, и княгине пришлось прекратить свои походы, закрывшись в Киеве. Она воспитывала сыновей Святослава в христианской вере, но не решилась крестить, опасаясь гнева сына и возможного убийства внуков. Она тайно держала при себе священника, чтобы не давать повода для новых гонений людей христианской веры.

В истории нет точной даты, когда княгиня передала бразды правления государством своему сыну Святославу. Он часто был в военных походах, поэтому, несмотря на официальный титул, страной правила Ольга. Позже княгиня отдала сыну власть на севере страны. А, предположительно, к 960 году он стал правящим князем всей Руси.

Влияние Ольги будет ощущаться во время правления ее внуков и . Они оба были воспитаны бабушкой, с младенчества привыкли к христианской вере и продолжили становление Руси на путь христианства.

Личная жизнь

Согласно «Повести временных лет» Вещий Олег женил Ольгу и Игоря, когда те были ещё детьми. Также в повести говорится, что свадьба была в 903 году, но, согласно другим источникам, Ольга ещё даже не родилась тогда, поэтому точной даты свадьбы нет.

Существует легенда, что пара познакомилась на переправе под Псковом, когда девушка была перевозчиком на лодке (она переоделась в мужскую одежду – это была работа только для мужчин). Игорь заметил молодую красавицу и тут же стал приставать, на что получил отпор. Когда пришло время жениться – он вспомнил ту своенравную девушку и приказал разыскать её.

Если верить летописям, описывающим события тех времен, то князь Игорь погиб в 945 году от рук древлян. Ольга пришла к власти, пока подрастет ее сын. Больше замуж она не выходила, о связях с другими мужчинами в летописях не упоминается.

Смерть

Ольга умерла от болезней и старости, а не была убита, как многие правители того времени. В летописях значится, что княгиня умерла в 969 году. В 968-ом печенеги впервые совершили набег на русские земли, и Святослав отправился на войну. Княгиня Ольга с внуками заперлась в Киеве. Когда сын вернулся с войны, он снял осаду и захотел сразу же уехать из города.

Мать остановила его, предупредив, что сильно больна и чувствует приближение собственной смерти. Она оказалась права, спустя 3 дня после этих слов княгиня Ольга умерла. Ее похоронили по христианским обычаям, в земле.

В 1007 году внук княгини - Владимир I Святославич - перенес мощи всех святых, включая останки Ольги, в основанную им церковь Святой Богородицы в Киеве. Официальная канонизация княгини состоялась в середине XIII века, хотя чудеса ее мощам приписывали задолго до этого, почитали как святую и звали равноапостольной.

Память

• Ольгинская улица в Киеве
• Свято-Ольгинский собор в Киеве

Кино

• 1981 – балет «Ольга»
• 1983 – фильм «Легенда о княгине Ольге»
• 1994 – мультфильм «Страницы Российской истории. Земля предков»
• 2005 – фильм «Сага древних булгар. Сказание Ольги Святой»
• 2005 – фильм «Сага древних булгар. Лествица Владимира Красное Солнышко»
• 2006 – «Князь Владимир»

Литература

• 2000 – «Аз Бога ведаю!» Алексеев С. Т.
• 2002 – «Ольга, королева русов».
• 2009 - «Княгиня Ольга». Алексей Карпов
• 2015 - «Ольга, лесная княгиня».
• 2016 - «Властью единые». Олег Панус

Экономическое укрепление Киевского государства, последовавшее за административными реформами княгини Ольги, способствовало повышению политического веса Киевской Руси в международных отношениях.

Укрепив свое положение внутри страны, Ольга перешла к активной внешней политике.

Перед ней стоял вопрос установления политических и экономических отношений с сильными соседями. Это могло бы возвысить авторитет и государства, и династии, которая уже прочно утвердилась на киевском престоле.

В 957 г. Ольга отправилась в Константинополь, для обсуждения с византийским императором Константином VII Багрянородным вопросов, важных для Руси. Этот случай был чрезвычайным в истории страны: на этот раз в Византию шло не простое посольство - в путь отправлялась сама владетельная особа. Такое совершалось впервые. Можно лишь представить, сколько времени между Русью и Византией продолжались переговоры по поводу появления Ольги в Константинополе, сколько посольств или легких гонцов побывало в те дни в столицах обоих государств. А если учесть, что путь между ними был неблизкий, то и весь ход переговоров наверняка был длительным и упорным.

Неизвестно, кто был инициатором этого приглашения, как обговаривался церемониал пребывания русской княгини в Византии, но то, что вопросы эти действительно существовали, ясно как из летописных данных, так и из византийского источника. Случилось так, что один и тот же сюжет - появление Ольги в Константинополе и ее переговоры там - был довольно подробно описан и в «Повести временных лет», и в книге «О церемониях», принадлежащей перу Константина VII.

В погожий летний день флот Ольги появился в гавани Константинополя. Посольство русской княгини было необыкновенно пышным. Только состав свиты насчитывал свыше ста человек. По мнению историков, всего вместе с Ольгой прибыло в Византию около тысячи человек, считая охрану, корабельщиков, челядь и так далее. Состав посольства, его количество, участие в нем главы киевского правительства указывали на его исключительные цели. И вот этот огромный флот явился в виду Константинополя во всем своем великолепии. Однако дальше дело застопорилось. Первый прием княгини у императора состоялся 9 сентября, когда обычно русские караваны уже собирались в обратный путь. А это значит, что княгиня простояла «в Суде» (в гавани Константинополя) около двух с половиной месяцев. Два с лишним месяца русская влиятельная особа, прибывшая во главе столь пышного посольства, должна была ждать. Чего? И почему это ожидание вызвало сильное раздражение Ольги? Прием иностранного посольства в Константинополе обычно проходил по заранее отработанному ритуалу. Вероятно, и в канун прибытия русской княгини в Византию были проведены определенные переговоры о том, на каком уровне будет принято посольство, как пройдет прием и так далее. И все-таки налицо дипломатический казус: Ольгу не принимали до 9 сентября. Не принимали или она сама не желала являться во дворец? Ответ на этот вопрос мы можем получить, как это ни парадоксально, у самого Константина VII, подробно описавшего ее прием.

Вначале аудиенция проходила так, как это обычно было принято в отношении иностранных правителей или послов крупных государств. Император, сидя на троне в роскошном зале, обменялся с Ольгой церемониальными приветствиями. Рядом с императором находился весь состав двора. Обстановка была чрезвычайно торжественная. В тот же день состоялось еще одно традиционное для приемов высоких гостей событие - обед, во время которого присутствующих услаждали певческим искусством лучшие церковные хоры Константинополя; здесь же давались различные сценические представления. Но наряду с этим имелись и отступления от принятых традиций, обозначились нарушения незыблемого византийского дипломатического ритуала, которые были совершенно невероятны, особенно при Константине VII, их ревностном блюстителе. В начале аудиенции, после того как придворные встали на свои места, а император воссел на «троне Соломона», завеса, отделявшая русскую княгиню от зала, была отодвинута, и Ольга впереди своей свиты двинулась к императору. В этих случаях обычно иностранного представителя подводили к трону два чиновника, поддерживавшие подходящего под руки. Затем иностранный владыка или посол падал ниц к императорским стопам. Во время приема киевской княгини этот порядок был изменен. Ольга одна, без сопровождения, подошла к трону, не упала перед императором ниц, как это сделала ее свита, а осталась стоять и, стоя же, беседовала с Константином VII. Затем Ольгу отдельно приняла императрица, которую русская княгиня приветствовала лишь легким наклоном головы. После небольшого перерыва, который Ольга провела в одном из залов дворца, состоялась ее встреча с императорской семьей, что не допускалось во время приемов обычных послов. «Когда император воссел с августою (императрицей) и своими багрянородными детьми, - говорится в книге «О церемониях», - была приглашена княгиня. Сев по приглашению императора, она высказала ему то, что желала». Здесь, в узком кругу императорской семьи, Ольга и повела речь о том, ради чего прибыла она в Константинополь. И во время второго приема, 18 октября, Ольга сидела за одним столом с императрицей и ее детьми. Ни одно обычное посольство, ни один обыкновенный посол такими привилегиями в Константинополе не пользовались. Право сидеть в его присутствии считалось чрезвычайной привилегией и предоставлялось лишь высоким коронованным особам, причем для них ставились низкие стулья. И еще одна важная деталь. В Константинополе, как правило, устраивали торжественные приемы двум-трем посольствам одновременно. На сей раз, руссы были в одиночестве и во время первого, и во время второго визита. Итак, слишком много было отступлений от правил, слишком много нарушений веками устоявшегося церемониала. Как это произошло, если церемониал играл огромную роль во внешнеполитической жизни средневековых государств? Можно вспомнить, как в XV-XVII веках русские послы за рубежом и иностранные миссии в России неделями вели переговоры о том, встанет ли иностранный государь при вопросе о здоровье русского монарха или задаст его сидя, снимет при этом шляпу или нет; особо и в Москве, и за рубежом - в Вене, Париже, Лондоне, Кракове - оговаривалась последовательность тостов за здоровье монархов, их жен и наследников во время торжественных обедов. Случалось, что дело доходило до курьезов: русские послы грозили отъездом, если иностранные правители нарушали принятый между государствами дипломатический этикет. Известен случай, когда в XVI веке русский посол в Ватикане отказался целовать туфлю Папы Римского, что делали послы других христианских государств; разгорелся скандал, и русского дипломата насильно заставили совершить унижающую Русское государство процедуру, о чем он с возмущением доносил в Москву. Также внимательно в отношении церемониала вели себя и иностранные дипломаты при русском дворе. Можно только представить себе, сколько упорства, изобретательности, знания дипломатического этикета проявили и русские и византийские дипломаты, вырабатывая ритуалы приемов Ольги во дворце. По существу, шла борьба за политический престиж Древнерусского государства, подкрепленный силой русского оружия и утвержденный договорами Руси с Византией. Ольга прекрасно понимала, что в ее руках находился сильный дипломатический козырь - возможность оказать империи помощь в борьбе с арабами и хазарами в Крыму и Северном Причерноморье, и этот козырь руссы использовали в полной мере, хотя на это и ушло два с лишним месяца.

Когда Ольга осталась в кругу императорской семьи, она высказала Константину VII и императрице Елене «то, что желала». Но вот вопрос: что желала княгиня и какова была главная цель ее визита в Константинополь? Что она требовала взамен русских воинов, которых просил император в преддверии новых походов против арабов? Высокий уровень приема? Несомненно. Но не только об этом просила Ольга. Возможно, речь шла о крещении русской княгини. Константин VII в своих записях молчит по этому поводу, но русская летопись красочно передает историю крещения Ольги, которая весьма напоминает старинное предание. Согласно летописи, русская княгиня собиралась креститься, но при условии, чтобы ее крестным отцом являлся сам византийский император. Во-вторых, Ольга просила, чтобы ей было даровано христианское имя Елены, и в честь жены Константина VII, и в честь императрицы Елены, матери Константина I. И, наконец, Ольга обратилась с просьбой, чтобы император официально назвал ее своей дочерью. Кажется, что это само собой разумеется: если Константин VII выступает в роли крестного отца. то Ольга, естественно, - в роли крестной дочери.

В раннем Средневековье такие понятия, как отец, сын, брат, дочь, в отношениях между монархами различных государств были исполнены большого политического смысла. Известны случаи, когдa иностранные правители для возвышения своего престижа настойчиво старались получить для детей титул «сына византийского императора».

Если верить летописи, крещение Ольги произошло между ее первым и вторым визитом к императору. Во время второго визита император нарек ее своей дочерью, преподнес ей прощальные дары - золото, серебро, драгоценные сосуды, дорогие ткани. В ответ он получил обещание русской княгини прислать ему дары из Киева и оказать военную помощь.

Когда весной следующего года византийские послы явились в Киев закрепить договоренность об обещанной военной помощи, русская княгиня припомнила им, как она неделями ждала приема во дворце у императора. Летопись лаконично передала эти чувства княгини: когда послы напомнили ей, что она, прощаясь, обещала Константину VII «воинов в помощь», а также собиралась преподнести императору ответные дары, то Ольга велела послам передать ему: «Постоиши у мене в Почайне, яко же азъ в Суде, то тогда ти дам» (то есть Ольга насмешливо предлагала императору прибыть к ней и ждать в гавани на Днепре столько, сколько она прождала в бухте Константинополя). Горькая обида, уязвленное самолюбие, едкая ирония слышатся в этих словах, приведенных летописью. Ясно: в этом эпизоде отразилась большая неудовлетворенность русской княгини результатами визита в Византию, несмотря на видимые успехи и оказанные ей высочайшие знаки внимания. Несомненно и другое: политические отношения между двумя странами продолжали оставаться дружественными, греческие послы, натерпевшись в Киеве страхов и неудобств, все-таки получили и челядь, и меха, и воск для своего императора, как и согласие послать воинов в помощь. И такие воины действительно появились в империи в конце 50-х и начале 60-х годов, помогая грекам в войнах с арабами.

Через несколько лет после поездки в Константинополь Ольга направила посольство к германскому императору Оттону I. Цель посольства была двоякой - установить постоянные политические отношения с Германией и укрепить религиозные связи. Ревностный христианин, Оттон I направил в Киев христианских миссионеров. Ольга продолжала свою линию. Однако киевские язычники выгнали миссионеров из города и едва не перебили их.