Клеймение рабыни каленым железом. Клеймение собак и щенков на дому, цена, что это такое, альтернатива и осложнения, где ставят клеймо. Где и чем клеймят собак

КЛЕЙМЕНИЕ

По меньшей мере с 4000 г. до нашей эры, когда вавилоняне издали закон, предписывавший выжигание клейма тем, кто клеветал на замужнюю женщину или жрицу, эта форма наказания применялась во всем мире и как таковое, и как способ меченья собственности (до сих пор скот метят клеймом).

Древние греки клеймили своих рабов, то же делали и римляне, которые кроме того метили клеймом на лбу рабов, пытавшихся сбежать от хозяев. В последующие времена клеймение распространилось по всей Европе и пришло в Англию еще до того, как англосаксы закрепили его применение в своем своде законов. В той или иной форме клеймение использовалось в Евpone в качестве наказания до начала XIX столетия. Однако мало кто знает, что в Англии клеймом метили английских рабов. По указу короля Эдуарда VI, датированного 1547 годом, любой бродяга или нищий мог предстать перед мировым судьей и быть приговоренным к выжиганию клейма в виде латинской буквы V (Vagrant, Vagabond - бродяга) на груди; после этого несчастный становился на 2 года собственностью того, кто его поймал и доставил в суд. Временного раба можно было «держать на воде и хлебе, заставлять выполнять самую черную работу и при необходимости пороть или сажать на цепь». В том случае если раб убегал и бывал схвачен, мировой судья приказывал выжечь букву S (Slave - раб) теперь уже на лбу или щеке несчастного и тот становился собственностью хозяина до конца своих дней. Повторный побег наказывался смертной казнью. Этот закон действовал до 1636 г.

В царствование короля Генриха VII был введен закон, предписывавший метить клеймом тех негодяев из мирян, которые могли воспользоваться пресловутым правом «неподсудности духовенства светскому суду» во второй раз. Клеймо в виде буквы М (Malefactor - злодей, преступник) выжигалось на мякоти большого пальца прямо в суде, и до сих пор в старом суде, находящемся в замке Ланкастер, можно видеть клеймо с буквой М и специальный зажим, куда преступник клал свою руку. В те времена судопроизводство не обходилось без злоупотреблений, и за скромную взятку служитель мог использовать при процедуре холодное клеймо. Некоторые преступления наказывались выжиганием клейма на лице, обычно на лбу или щеке немного ниже глаза. Кроме того, очень распространено было прожигание заостренным металлическим стержнем уха или языка.

В - Blasphemer (богохульник)

F - Fray-maker (драчун) или Felon (преступник)

FA - False Accuser (предъявитель ложного обвинения)

М - Malefactor (злодей) или Murderer (убийца)

Р - Perjuror (лжесвидетель)

R - Robber (грабитель) или Rogue (мошенник)

S - Slave (раб)

L–Libeller (клеветник)

Т - Thief (вор)

V–Vagrant, Vagabond (бродяга)

Во Франции, где выжиганием клейма карались вовсе незначительные преступления, применялся один знак - королевская лилия (fleur-de-lys), хотя известен случай, когда графиню Де Ля Мотт, укравшую бриллиантовое ожерелье, сначала привязали к телеге и высекли кнутом (см. Порка), прогнав по улицам Парижа, и затем выжгли на плече букву V (предположительно - Voleuse, то есть - воровка).

Рабынь заковать в цепи, - приказал главарь одному из разбойников.

Затем он посмотрел на меня.

Разбойник принялся собирать по шатру разбросанные цепочки. Одну он притащил с улицы, она валялась в пыли там, где мой бросок остановил убегающую Алейну.

На колени! - заревел разбойник. Одна из девушек тут же послушно опустилась на колени, вторая возмущенно вскинула голову. Я вспомнил, как она с самого начала не могла поверить, что на нее надели наручники.

Она вырвалась на середину шатра и гордо посмотрела на главаря шайки. Девушка стояла обнаженной, пыль покрывала ее ноги до самых бедер, по телу стекали грязные ручейки пота.

Нет, Хассан! - крикнула она. - Ты разве забыл, что это я, Зина, за золотой диск тарна выдала тебе караван! Я рассказала о маршруте, охране и графике движения!

Подобные сведения, насколько я знал, держались в строжайшем секрете даже в самые спокойные времена.

Вторая девушка возмущенно закричала, но не решилась подняться с колен.

И рассчитайтесь!

Нет, - сказал Хассан.

Дайте воды.

Нет, - отрезал Хассан.

Нет! - зарыдала она.

Уходи, - повторил он.

И мы с тобой рассчитались.

Нет, - шептала она. - Нет!

Я погибну в пустыне!

Убирайся!

Но ты же свободна.

Разбойники засмеялись.

В цепи ее, - распорядился Хассан, показав на стоящую на коленях.

Один из разбойников тут же нацепил на лодыжки девушки замки, соединенные цепью длиной в фут. Я услышал два тяжелых щелчка. Затем он развязал ей руки и сковал их специальными наручниками с цепью из трех звеньев.

На солнце, - распорядился Хассан.

Двое разбойников тут же притащили тяжелый, прямоугольный кол длиной около четырех футов и около четырех дюймов в диаметре. Один из разбойников придерживал кол, а второй забил его в песок тяжелым молотком, оставив торчать не более двух дюймов. К этому концу кола прикрутили железное кольцо, к которому и приковали за ошейник рабыню. Длина цепи не превышала одного ярда. Таким образом, она не могла даже подняться с колен.

Освободите меня, - потребовала вторая девушка, Зина.

Освободите, - кивнул Хассан. Кто-то из разбойников развязал ее руки.

И рассчитайтесь!

Повинуясь жесту Хассана, разбойник вытащил из небольшого сундучка золотой диск тарна и протянул его девушке.

Дайте одежду! - произнесла она, схватив деньги.

Нет, - сказал Хассан.

Она испуганно на него взглянула.

Тебе заплатили, - пожал он плечами. - Уходи.

Она затравленно огляделась по сторонам. Затем посмотрела на диск тарна.

Дайте воды.

Нет, - отрезал Хассан.

Я не продаю воду, - ответил Хассан.

Нет! - зарыдала она.

Уходи, - повторил он.

Я умру в пустыне. - В руках девушки блестел золотой диск. - Я же выдала вам караван!

И мы с тобой рассчитались.

Она смотрела на лица разбойников, губы ее дрожали.

Нет, - шептала она. - Нет!

Алейна сидела на коленях возле чайника, не осмеливаясь поднять глаза. Плечи ее дрожали, а груди призывно колыхались в разрезе рубашки. Обнаженная девушка бросилась к ней.

Попроси за меня, - прошептала Зина.

Я всего лишь рабыня, - сквозь слезы ответила Алейна.

Заступись за меня! - умоляла Зина. Алейна в ужасе посмотрела на Хассана.

Пощадите ее, господин! - пролепетала она. - Я прошу вас.

Выйди из шатра, или тебя выпорют, - сказал Хассан. Алейна выскочила на солнце.

Девушка ползала по шатру, затравленно глядя в безжалостные лица разбойников. Затем, крепко сжимая в маленькой ладошке золотой диск, она вскочила на ноги.

Ты не сделаешь этого, Хассан!

Убирайся из лагеря, - сказал он.

Я погибну в пустыне!

Убирайся!

Оставь меня в качестве рабыни!

Разве ты не свободная женщина?

Умоляю, Хассан, оставь меня как рабыню!

Но ты же свободна.

Нет! - разрыдалась она. - В глубине души я всегда была истинной рабыней. Я только делала вид, что свободна. Отстегай меня за это! Я не носила ни ошейника, ни клейма, но я настоящая рабыня! Я это скрывала!

Когда же ты об этом догадалась? - поинтересовался Хассан.

Когда изменилось мое тело, - ответила Зина, потупив взор.

Разбойники засмеялись.

Я посмотрел на девушку. Выглядела она соблазнительно. Не исключено, что из нее действительно выйдет неплохая рабыня.

Она стояла перед Хассаном в свободной, расслабленной позе, чуть отставив в сторону левую ногу и вывернув бедра, демонстрируя ему свою прелесть.

Я признаюсь тебе, Хассан, в том, в чем не признавалась никому. Я - рабыня.

По закону ты свободна.

Сердце главнее закона, - ответила девушка, цитируя тахарскую пословицу.

Это верно, - согласился Хассан.

Оставь меня у себя.

Ты мне не нужна.

Нет! - зарыдала она.

Ты мне не нужна, - повторил он и повернулся к разбойникам. - Выведите свободную женщину за пределы лагеря.

Разбойник тут же схватил ее за руку.

Я хочу продать себя, - зарыдала Зина.

Как свободная женщина она имела на это право, хотя отменить акт продажи уже не могла, поскольку автоматически становилась рабыней.

Я продаю себя в рабство, - объявила девушка. Хассан кивнул разбойнику, и тот отошел в сторону.

Ты понимаешь, что говоришь? - спросил он ее.

На колени, - приказал Хассан. - Что ты можешь предложить?

Она протянула золотой диск тарна.

Хассан внимательно посмотрел на деньги и ответил:

Похоже, ты - настоящая рабыня, Зина.

Да, Хассан, уверяю тебя, я настоящая рабыня.

Здесь гораздо больше, чем ты стоишь.

Возьми эти деньги, - взмолилась несчастная. - Пожалуйста, возьми!

Хассан улыбнулся.

Зина глубоко вздохнула и произнесла:

Я продаю себя в рабство.

Хассан положил руку на ее ладонь. Она зажмурилась еше крепче, а когда открыла глаза, монета была уже у него. Продажа свершилась.

Заковать рабыню в цепи, - распорядился Хассан. В ту же секунду девушку, которая еще недавно звалась Зиной, а теперь превратилась в безымянную скотину, швырнули на живот возле позорного столба. На нее тут же надели ошейник и приковали ее цепью к кольцу на столбе. На лодыжках и на кистях рук защелкнули тяжелые замки, причем сделали это следующим образом: человек Хассана поставил ее на колени и заковал руки снизу и сзади правой ноги. Несчастная повалилась на бок. Когда приходится сковывать одновременно и рабынь, и свободных женщин, как правило, делают некоторые различия. В данном случае руки свободной женщины были скованы перед ее телом, руки рабыни - под ее правой ногой. Замысел заключался в том, чтобы поставить рабыню в более стесненное положение и создать ей большие неудобства. Это своеобразная дань вежливости по отношению к свободной женщине, привилегия, которой она будет пользоваться до того момента, пока ее саму не продадут в рабство.

Дайте свободной женщине плеть, - распорядился Хассан.

Девушка двумя руками ухватилась за плеть, скованная рабыня не могла защищаться.

Хассан бросил золотой диск тарна в кошелек.

Алейна! - крикнул он, и она тут же заскочила в шатер и опустилась на колени.

Дай еще чаю.

Да, господин.

Не боишься, что свободная забьет ее насмерть? - спросил я Хассана.

Со стороны столба уже доносились визги и удары плети.

Нет, - ответил Хассан.

Рабыня! Рабыня! Рабыня! - кричала свободная девушка, нещадно хлеща скованными руками беспомощную предательницу, еще недавно называвшуюся Зиной.

Как бадто ни было, спустя некоторое время он кивнул одному из своих людей, и тот, к великому негодованию свободной женщины, вырвал у нее плеть. Рабыня валялась в пыли и жалобно причитала:

Пожалуйста, госпожа, умоляю вас.

Алейна, - позвал Хассан.

Да, господин.

Собери ветки и навоз. Разведи огонь. Хорошо прогрей железо.

Да, господин.

Вечером будем клеймить рабыню, - сказал Хассан.

В Тахари клеймят раскаленным добела железом, которое прижимают к бедру девушки. На теле выжигают тахарскую букву «Кеф», первую букву в слове «кейджера», что на горианском означает «рабыня».

Тахарская письменность очень красива. Не существует различия между заглавными и строчными буквами, а также практически нет разницы между печатным шрифтом и курсивом. Тахарцы обожают выводить буковки. Те, кто пишет размашисто и неразборчиво, считаются отнюдь не занятыми или неаккуратными людьми, а глухими к прекрасному хамами. Так вот, для клеймения рабыни используют, как правило, первую печатную букву в слове «кейджера». Как печатная, так и прописная буква «Кеф» отдаленно напоминает цветок.

Дайте свободной женщине воды, - распорядился Хассан. - Рабыня попьет после клеймения.

Хорошо, Хассан, - отозвался разбойник.

Слушаюсь, господин, - пролепетала девушка.

Вы потеряете на этих женщинах, если заклеймите их до продажи, не так ли? - спросил я.

Хассан пожал плечами.

Многие любят покупать неклейменных девушек. Людям нравится самим обращать женщин в рабство. Соответственно работорговцы охотнее скупают свободных девушек, нежели уже побывавших в рабстве. С другой стороны, рабыни не нуждаются в такой охране, как свободные, их гораздо реже пытаются освободить. С рабынями вообще проще. Переходя от одного хозяина к другому, они просто меняют ошейник.

В изолированных от всего мира городах на севере пустыни раздетых соблазнительных рабынь по молчаливому соглашению выставляют на мосты, соединяющие многочисленные цилиндрические башни. Свободным женщинам туда доступа нет. Желающие испытать свою удаль юнцы пытаются захватить дразнящие пленительные живые призы. Между тем никому не придет в голову рисковать жизнью ради свободной женщины, которая после того, как ее разденут, может принести сплошное разочарование. Если уж напрягаться, то, по крайней мере, зная, что в результате получишь натасканное на наслаждение животное, девчонку, которая будет возбуждаться от каждого прикосновения и униженно молить о том, чтобы ей предоставили возможность удовлетворить мужчину всеми доступными ей способами. Частично подобные соглашения принимаются для защиты свободных женщин, которые в обычной жизни редко становятся добычей противника, разве что после падения всего города. Свободных женщин мужчины уважают. Они бьются и рискуют жизнью исключительно из-за рабынь.

Сегодня ты будешь слушать стоя.

Знаки которые ты буешь носить имеют смысл и подчиняются правилам также, как подчиняешься мне ты и твое же существование имеет смысл.

Многие относятся к знакам поверхностно, либо торопясь их приобрести, либо не придавая им значение. По сути знаки вторичны перед властью и значимы лишь для сведущих, отличающих по ним рабыню из толпы. Однако знаки способны изменить твою судьбу и сами по себе они не случайны не в виде своем, ни в значении. Что возможно ожидает тебя по завершении обучения?

Ошейник рабыни существенно отличается от приспособления, используемого в BDSM-играх, служащего для фиксации к нем рук, поводка или чего-либо другого. Ошейник рабыни есть суть отражение ее самой. Он выглядит как тонкое, немного изогнутое, стальное кольцо заклепанное на шее, с плоским участком, на котором выбито имя владельца

Ошейник не несет на себе утилитарной функции, так же как и рабство твое не имеет целью заставить тебя выполнять домашнюю работу или трудиться на благо Мастера. Рабыня не утилитарна.

Ошейник почти незаметен, как незаметен для посторонних твой статус.

Ошейник сделан из стали, а значит не может быть снят случайно. Также как и ты не вольна обрести свободу благодаря случаю.

Ошейник содержит мое имя, также как имя Мастера отпечатано на твоей душе, как воля его ведет тебя по жизни.

Ошейник заклепан потому что он не может быть надет легко и быстро, также как девушка не может стать рабыней в одночасье, повинуясь порыву или всплеску эмоций.

Недопустимы замки – символы преходящего выбора, котрые можно разомкнуть в любой момент, а ключ рабыне не принадлежит. Замок хорош для игрового или оперативного ошейника, который застегивают на время сеанса или наказания, и расстегивают после него. Отсутствие ключа у рабыни нарушает основную идею ответственности рабыни за существование ее в своем статусе. Наличие ключа у рабыни выводит владение ошейником из под власти ее Мастера. Как ни крути – ошейник с замком эфектная игрушка, недостойная серьезных отношений.

Недопустимы кольца – символы утилитарности. Я уже не говорю о том, что ошейник предмет особой гордости рабыни, используя его, я оскорбил бы тебя и твой выбор.

Бывают жизненые обстоятельства, когда наличие ошейника осложняет внетематическую жизнь рабыни. Я советую обыно заменить ошейник нанеснимающийся браслет на руку или, в случае еще более сложном – на лодыжку.

В любом случае – ошейник это знак, который твой хозяин оденет на тебя вначале ваших отношений и этот знак будет сопровождать тебя до тех пор, пока эти отношения не исчерпают себя. Если конечно им суждено быть исчерпаными.

Татуировка.

Смысл татуировки – изменение твоего тела. Повторю, изменение твоего тела, а не запечатление на нем имени твоего Мастера, Для того есть ошейник. Рабыня должна очень внимательно подходить к татуировкам, даже если ее хозяин требует от нее те или иные знаки. Вы можете сколь угодно быть уверены в вечности сових отношений, однако идея и именем владельца не кажется мне привлекательной. Имя на теле приближает тело к тому, чье имя нанесено на него. Во-первых, это размывает границы между рабыней и ее хозяином. Во-вторых, это лишает рабыню вышеупомянутой ответственности за союз.

Какие татуировки мне кажутся осмысленными? Во-первых те, которые отмечают необратимые изменения в твоей судьбе. Например татуировка, свидетельствующая об окончании твоего обучения будет служить знаком другим и тебе самой о том, что ты выбираешь свой путь, опираясь на знания и навыки, полученые через боль и прилежание, имя твоего наставника закрепляет его ответственность за твое воспитание и то чему и как он тебя научил. Во-вторых, это татуировки отражающие и усиливающие твои душевные качества. Причина их возникновения может иметь корни как в твоем самовосприятии, так и в восприятии тебя твоим Мастером. В любом случае это способ стать лучше и достойнее своего мастера, а не способ выразить ему свою преданность.

Хотя несомненно, крайняя преданность может быть выражена и так.

Клеймение.

Клеймение принципиально не отличается от татуировки, однако боль, испытывемая при клеймении и общеее восприятие клейма вынуждают относиться к нему с особым вниманием. Если татуировка это сказанное слово, то клеймо это слово выкрикнутое, из последних сил. Клеймо – предмет особой гордости. Школа рабынь, может наградить правом носить свое клеймо особо одареную рабыню, крайнее горе может быть запечатлено на теле при помощи каленого железа.

В принципе нет ничего особо сложного в нанесении клейма, в его ношении. Но мне кажется некрасивым ношение клейма без особых, исключительных причин. Также как если бы некто постоянно кричал, вместо того чтобы разговаривать, или признавался в любви исключительно при помощи центрального телевидения. Всему свое место и свой накал страстей.

А разве его нет с вами? - насторожилась девушка.

Он был ранен в набеге и теперь плохо владеет правой рукой. Но он всё ещё мужчина и воин.

Когда умерла его жена, господин?

Две луны назад.

Надеюсь, та змея, что укусила её, не отравилась, - не удержалась рабыня, и воин громко и от души расхохотался.

Маленький скорпион. Ты всё ещё злишься, что Селид продал тебя? - спросил он, не отпуская её подбородка.

Разговаривая с воином, девушка не позволила себе даже пошевелиться лишний раз. Одобрительно кивнув, Аль-Руффи отпустил её и, отступив в сторону, заметил:

Селид всегда умел хорошо вышколить рабыню. Похоже, его наука не прошла для тебя даром.

Спасибо, господин, - польщенно улыбнулась рабыня.

И ты всё ещё хочешь вернуться к нему?

Если вы позволите, господин, - кивнула девушка, радостно сверкнув глазами.

А почему бы и нет? - рассмеялся Аль-Руффи. - Ты неравнодушна к нему, а Селид всегда был хорошим воином и заслужил себе такую рабыню.

Пока они разговаривали, кочевники успели поесть и теперь на том же костре раскаливали железное клеймо. Дав девушке знак оставить Налунгу в покое, Аль-Руффи молча ухватил бывшую королеву за волосы и потащил к костру. Взяв у одного из воинов кусок верёвки, он ловко связал ей руки и ноги, стянув их так, что девушка не могла даже пошевелиться.

Небрежно швырнув ее на песок, он достал из огня клеймо и, внимательно осмотрев его, положил обратно, спокойно сказав:

Ещё холодное. Твоё клеймо будет таким же чётким и красивым, как твоё тело, моя маленькая королева. Я лично поставлю его на тебе, чтобы ты на всю жизнь запомнила, кто именно стал твоим хозяином.

Пощадите, - прошептала Налунга внезапно пересохшим ртом.

Впервые в жизни ей стало по-настоящему страшно. Только теперь, увидев кусок раскалённого железа, она поняла, что ей не избежать этого страшного сна. Все эти люди, клеймо и даже верёвки были настоящими, а получив клеймо на тело, она никогда уже не сможет вернуться обратно, чтобы отвоевать свой трон.

Именно это и заставило её просить пощады, загнав поглубже весь гонор и гордость. Но воины не ведали жалости. Усмехнувшись, Аль-Руффи покачал головой и громко сказал:

Когда-то королева Налунга осмелилась сказать, что воин Аль-Руффи недостаточно хорош, чтобы стать командиром её воинов. И вот тогда я сказал себе, что придёт день, и я собственными руками поставлю клеймо на её роскошном теле. Я долго собирал знания о её городе, но судьба оказалась благосклонна ко мне. Моим воинам не пришлось идти в этот дальний поход. Королева Налунга сама пришла к моему костру, заодно принеся кучу золота из своей сокровищницы.

Неужели прославленный воин не может забыть неудачную шутку глупой девчонки? - спросила Налунга, мысленно проклиная свою заносчивость и злопамятность кочевника.

Скажи это обычная девчонка, я бы посмеялся и забыл, но слова королевы - это слова правителя, которые сложно забыть и нельзя простить. Ты назвала меня недостойным, унизив при моих воинах, - сурово ответил Аль-Руффи, и девушка вздрогнула от его тона.

Один из воинов достал из огня клеймо и, показав его вождю, одобрительно кивнул:

Разогрелось что надо. Можно начинать.

Отлично. Тогда не будем откладывать благое дело, - решил Аль-Руффи, подтащил Налунгу поближе к костру и перевернул на правый бок.

Прижав её коленями к земле, он выхватил клеймо и одним плавным движением прижал его к обнажённому плечу девушки. Над оазисом раздался душераздирающий вопль боли и разнёсся запах палёной плоти. Легко удерживая Налунгу, воин прижимал клеймо до тех пор, пока не убедился, что раскалённое железо оставило неизгладимый след на коже бывшей королевы.

Одним движением отняв клеймо от раны, он не глядя бросил его в костёр и, осмотрев полученный результат, удовлетворённо кивнул головой.

Давайте следующего, - приказал вождь, развязывая верёвки и рывком поднимая новую рабыню на ноги.

Вскоре со всеми было покончено, и воины вернулись к своим делам. Новых рабов даже не стали связывать. Бежать в пустыне, не зная дороги, было просто глупо, а самое главное - любой, увидевший клейменого раба, мог схватить его и сделать своей собственностью или передать за награду хозяину. Наказание же за побег определял сам хозяин.

Едва не теряя сознания от боли, Налунга отползла от костра и, упав на песок, залилась слезами. Рыдала она долго и самозабвенно, оплакивая себя, свою судьбу и изливая вместе со слезами всю нахлынувшую боль. Больше всего её обижало равнодушие бывших служанок. Сидя в сторонке, они, как ни в чём не бывало, что-то тихо обсуждали, то и дело хихикая и бросая на воинов заинтересованные взгляды.

Наконец завывания Налунги надоели всем. Одна из девушек, присев рядом с воином, тихо спросила, чем может ему помочь, при этом совершенно игнорируя бывшую хозяйку. Чуть улыбнувшись, воин попросил её добыть воды. Кивнув, девушка осторожно подошла к костру и, обратившись к ближайшему воину, попросила позволения напоить рабов. Поднявшись, один из кочевников бросил ей полупустой мех с водой и, подтолкнув изогнутым носком сапога в бедро Налунгу, проворчал:

Хватит выть. Тебе уже все гиены в этой пустыне ответили.

Вы погубили меня, - всхлипнула в ответ Налунга. - Теперь я никогда не смогу вернуться обратно и отвоевать свой трон.

Лучше вспомни, сколько людей ты обездолила, продав их в рабство. Сколько семей разрушила, отобрав у них детей. Теперь ты на собственной шкуре испытаешь, что значит быть рабыней, - с неожиданной яростью ответила ей служанка, с которой она подралась.

За что ты меня так ненавидишь? - растерялась Налунга.

Я три года жила в страхе, что за любую провинность меня могут скормить крокодилам или зарезать на алтаре, словно овцу на бойне. Из всех моих хозяев ты была самой жестокой. Ни один мужчина не мучил и не унижал меня так, как это делала ты. И я рада, что стала свидетелем твоего падения.

Пусть это будет твоим первым уроком, рабыня, - неожиданно вступил в разговор Аль-Руффи. - Даже будучи хозяином, нельзя забывать, что раб тоже может чувствовать боль. Можно наказать провинившегося раба, но нельзя становиться чудовищем. Однажды несправедливо наказанный раб может стать тем самым камнем, о который споткнётся конь твоей власти.

Значит, я теперь никто? - растерянно спросила Налунга.

Ты рабыня. Рабыня без дома, родных и даже без имени. Имя, которое ты носила до сегодняшнего дня, слишком длинное и вычурное для рабыни. Я дам тебе новое имя, - усмехнулся воин и, вернувшись к костру, громко добавил, - а теперь, ложитесь спать. И если я услышу хоть один звук, виновного накажут плетью.

Испуганно вздрогнув, Налунга осторожно перебралась поближе к костру и, устроившись на брошенной кем-то попоне, свернулась в клубок, боясь даже пошевелиться. Боль, страх, переживания прошедшего дня не давали ей уснуть, но она даже не пыталась заговорить с кем-то из новых товарок. Они ясно дали ей понять, что не простили её жестокости и придирок.

* * *

Константинополь поразил Вадима обилием лавок, базаров и купален. Вспоминая уроки истории, он то и дело пытался связать всё прочитанное с тем, что увидел собственными глазами, но как оказалось, это было не так просто. Стамбул, который он видел во времена своей службы, разительно отличался от того города, что он наблюдал сейчас.

Узкие улочки, вымощенные булыжником площади, акведуки и даже канализация - всё это он видел собственными глазами и никак не мог отделаться от ощущения, что спит и видит увлекательный цветной сон. То и дело втихаря пощипывая себя за локтевой сгиб, он пытался проснуться, но, чувствуя боль, понимал, что это далеко не сон. Устав бороться с самим собой, Вадим отмахнулся от очередной проститутки, пытавшейся навязать ему свои изрядно поношенные прелести, и, ухватив за локоть кормчего, сказал:

Ты как хочешь, а я возвращаюсь на корабль.

Добрый день, Госпожа… У Вас есть время для решения проблем с оформлением?
- Да, конечно, Лу, заходите.
Лу вошла, подвинула почему-то не удобный стул, а табуретку, типа той на которой сидела вчера, села, широко разведя ноги, чтобы держать равновесие, разложила на столе бумаги. В ней была какая-то кошачья грация, она приковывала взгляд. Мы начали разбираться с моими бумагами. Я несколько раз обратилась к ней на «Вы» после чего она опустив глаза, сказала:
- Госпожа, я знаю, что Вы плохо знаете нашу культуру и наши обычаи, Вы разрешите рассказать Вам о них? Возможно у Вас уже возникли какие-то вопросы, я всегда буду готова ответить на них. Кроме всего прочего это входит в мои обязанности. И пожалуйста, говорите мне «ты». Вам наверняка это ни раз говорили, я знаю, что очень трудно перестроится. Вам наверное кажется, что говоря рабыне «Вы» , Вы подчеркиваете свое уважение … это не так… мы рабыни, наш статус таков, что нам говорят только «ты», это не обида, не пренебрежение… таков обычай… «Вы» только смущает и заставляет придумывать способ как сказать свободному человеку, что Он не прав.
- Хорошо, Лу, я поняла. Мне действительно про это говорили, но я никак не могу привыкнуть. И мне действительно хочется узнать все больше и больше о порядках и обычаях вашей страны.
- Что бы Вам хотелось узнать, прежде всего, Госпожа? Вопросов, наверное, много, так что я с удовольствием буду приходить к Вам и рассказывать все по порядку. Но мой опыт говорит, что это лучше делать, отвечая на Ваши вопросы.
- Да, наверное ты права Лу… Знаешь, когда я увидела тебя и поняла, что ты - рабыня, я была поражена… я не думала, что рабыня может сделать такую карьеру… расскажи о себе, вернее о том как вообще становятся рабынями и что они могут…
- Это почти всегда у всех, кто приезжает к нам первый вопрос, Госпожа… Когда кто-то узнает о рабстве, ему кажется, что рабыня - несчастное заморенное и замученное существо, напрочь лишенная всего, что нужно человеку… это далеко не так. Мы все рождаемся свободными, с одинаковыми правами. Все вместе ходим в школу, учимся. Конечно все дети знают кто такие рабыни, да и их матери чаще всего являются рабынями. Они видят взаимоотношения в семье, ну конечно, кроме того, что видеть ребенку не положено, я как-нибудь подробнее расскажу Вам про воспитание детей и про учебу в школе. Сейчас лишь скажу, что дети не могут видеть секса и жестокости, это очень ревностно оберегается всеми взрослыми и закон очень жесток к нарушителям.
До восемнадцати лет девушка живет обычно с родителями, учится, все больше узнает о рабстве и в школе, где много предметов посвящено его изучению и дома мать все больше ей рассказывает. В восемнадцать лет у девушки появляется право выбора кем быть. Она может стать свободной, учиться, делать карьеру, даже выйти замуж… то есть у нее будет совершенно обычная для Вас жизнь. А может стать рабыней. Если к этому времени у нее есть любимый, который хочет взять ее себе, то они идут в специальную службу, там будущую рабыню оценивают и он платит деньги, которые передаются ее родителям. Потом у нее забирают паспорт свободного человека, вместо него выдают паспорт рабыни, где есть только ее имя, причем новое, которое ей дает ее Хозяин, так же туда вписаны ее приметы, параметры (там довольно много интимных вещей) и данные Владельца. Потом на нее Хозяин надевает ошейник, ее клеймят и с этого момента она перестает быть человеком и становится вещью.
- Клеймят? Ты хочешь сказать, что на рабынь ставят клеймо?!
- Да, Госпожа. Рабынь клеймят, некоторые Хозяева еще как-то их метят… Если рабыня продается или дарится, рядом с первым клеймом ставится второе, потом может прибавиться третье, четвертое.
- Зачем?! Разве рабыни убегают?
- Нет, конечно, Госпожа, хотя бывает всякое, но очень редко. Клеймо очень хорошо помогает осознать, что твоя жизнь очень сильно изменилась. Раз и навсегда.
- Лу, объясни мне, зачем становиться рабыней, если можно оставаться свободной и делать то же самое, даже намного больше, не проходя через эти унижения?!
- Госпожа, это не так просто объяснить, со временем Вы сами все почувствуете и поймете. Мы привыкли жить так. У нас очень мало свободных женщин, кажется всего процентов семь-десять… причем большая часть из ни это Госпожи-лесбиянки… в рабстве женщина становится гораздо женственнее, желаннее для своего мужчины, только так она может показать насколько любит и доверяет Ему… кроме того, она уверена и в Его чувствах… рабыню берут не ради какой-то выгоды, а ради любви… кроме того, это большая ответственность, которую далеко не каждый сразу решается принять на себя… многие Мужчины покупают своих рабынь в довольно зрелом возрасте, когда крепко стоят на ногах, до этого предпочитая арендовать или вообще пользоваться рабынями в публичных домах…
Но я немного отвлеклась. Вы хотели знать про карьеру. Так вот, самые дорогие рабыни, это те, которые умны, красивы, чаще всего больше ценятся девственницы… если будущая рабыня явно сможет сделать карьеру, то она стоит еще дороже… это прежде всего дает гарантию того, что от нее будут умные красивые дети, прежде всего сыновья, которые станут достойными наследниками, ну и такие же дорогие и красивые рабыни- дочери, которые принесут когда-нибудь хорошую прибыль, если решат стать рабынями. Ну и вообще для многих довольно престижно звучит название должности рабыни… Я когда-то очень просила Господина взять меня… мы любили друг друга, но Он всегда говорил, что не будет жить со свободной… я с радостью согласилась стать Его рабыней, но Он долго не хотел этого, потому что впереди у меня была перспективная работа, уже тогда было понятно, что я смогу много добиться, а Ему нужна была послушная рабыня, которую не надо все время ставить на место из-за того, что на работе она много командует… Он говорил, что мы рано или поздно столкнемся с этим… я поклялась Ему, что этого не будет… Тогда Он согласился, но предупредил, что если я хоть раз дома своим поведением покажу, что моя работа накладывает на меня какой-то отпечаток, то Он очень жестоко накажет меня, а потом скорее всего продаст…Мы с Ним уже много лет вместе… пока Он не разу не разочаровался. При том, что я действительно смогла сделать карьеру, я для Него вещь, по первому приказу исполняющая любой Его каприз… мне нравится мое положение, я горжусь им, потому что мой Господин любит меня и даже пошел на риск, взяв меня в рабыни, зная, что я могла бы доставить Ему неприятности, если бы хоть раз повела себя неправильно и Его опасения сбылись. Ну а карьеру сделать рабыне далеко не намного сложнее, чем свободной… разве что Господину что-то не понравится и Он запретит работать. Конечно, немного трудно правильно научится работать со свободными, когда ты рабыня и стоишь выше по должности, в этом есть некоторые проблемы… но все можно решить и всему можно научиться, если очень захотеть. Никто не мешает делать карьеру или занимать какой-то пост, если ты – рабыня… Не так много у нас должностей на которых могут состоять только свободные. Рабыня- с одной стороны это очень почетно… хотя с другой ты и становишься вещью.